Хороший сын, или Происхождение видов - Чон Ючжон

Но я все равно сомневался. Не просто сомневался — у меня было такое ощущение, что я увидел дорогу, ведущую в ад. Зловещая интуиция сжимала меня в кольцо. Реалист тараторил в голове, словно дятел. Ты уверен? Бессмысленные образы, промелькнувшие у тебя в сознании после пробуждения, возникли просто так, сами собой? Может быть, в них и скрывается то, от чего было «холодно, страшно и ужасно», как и сказал призрак мамы. А может быть, ты тоже это видел? Вдруг я вспомнил доносившуюся откуда-то из тьмы песню, которую пел мужчина.

Мне казалось, что хаос в голове все увеличивался. Я не мог найти ни одного ответа, а вопросы все наваливались и наваливались на меня, как куча металлолома. Я закрыл жалюзи и рухнул на стул. Вдруг что-то острое впилось мне справа, во внутреннюю часть бедра. Я засунул руку в карман и достал вещь, про которую забыл. Жемчужная сережка. И сразу вспомнил звук, который тоже забыл. Звук катящегося по мраморному полу прихожей предмета, выпавшего из кармана куртки. Цзинь…

Я положил сережку на стол и открыл свой сотовый. Вышел в интернет и в поисковой строке напечатал ключевые слова.

Появилось сразу несколько новостей. Я открыл первую ссылку от агентства «Ёнхап».

Остальные статьи особо не отличались по содержанию, словно все они просто переписали пресс-релиз, в них совпадали не только слова, а целые предложения. Из них можно было выделить четыре основных факта: имя убитой, ее адрес, указание на телесные повреждения и место обнаружения трупа. Я сразу вспомнил пирожковую «У Ёни». Может быть, ее хозяин знает больше подробностей — какие-нибудь детали или обстоятельства, при которых обнаружили труп.

Пирожковая — уличная лавочка, располагавшаяся у волнореза возле перехода, через который можно было въехать во второй микрорайон. Подальше, на расстоянии нескольких метров, была спиральная лестница, которая вела вниз на небольшую заправку. На ней был только один магазинчик, но днем там было довольно оживленно. На причале, который находился на уровень ниже заправки, толпились люди, собиравшиеся сесть на паром. Это была большая весельная лодка, которая перевозила туристов и курсировала между волнорезом и морским парком архипелага Кундо. Паром пользовался большой популярностью. По выходным очередь доходила аж до волнореза, поэтому пирожковая «У Ёни» находилась на «золотом месте» города Кундо. Здесь проходили люди, поднимающиеся с причала, велосипедисты, катающиеся по велосипедной дорожке, и жители второго микрорайона. Хозяин пирожковой со всеми здоровался и со многими был знаком, поэтому знал обо всем лучше, чем камера видеонаблюдения, установленная на светофоре. Думаю, именно по этой причине сегодня он пользовался бешеной популярностью. Его расспрашивали не только полицейские, но и все, кому, как и мне, были любопытны подробности.

Я надел спортивные штаны и синюю куртку, которую носил всегда, когда занимался спортом. Завершая спортивный образ, я накинул на шею полотенце, в карманы положил сотовый, карточку-ключ от подъезда, купюру в пять тысяч вон и сережку. Настольные часы показывали 6:07.

Бегом я спустился в гостиную. Если поторопиться, можно успеть до возвращения Хэчжина домой. Прежде чем положить жемчужную сережку маме на стол, как я и пообещал Хэчжину, надо было сперва кое-что проверить. Я должен убедиться, что между звуком катящейся сережки и «чем-то», что видела и о чем писала мама, нет никакой связи. Не было никакой гарантии, что хозяин пирожковой скажет мне именно то, что я хотел услышать, но на данный момент он был самым надежным источником. В любом случае, если мне повезет, лучше самому спуститься к причалу и все осмотреть.

Я достал из обувного шкафа белые кроссовки, в которых я всегда бегал, и сел в лифт. Когда я вышел из подъезда, я перешел на быстрый шаг, почти на бег. Наши многоквартирные дома были окружены забором, выйти с их территории можно было через трое ворот: главные, выходившие к центру микрорайона, где активно велись строительные работы, задние, ближайшие к дому 206, где находилась наша квартира, и боковые, которые располагались между задними воротами и домом 208 и выходили к прогулочной дорожке за начальной школой Кундо. Как и вчера, с этого места я пошел медленнее.

От боковых ворот до перекрестка, где пересекались дорога, идущая вдоль реки, и променад, было примерно пятьсот метров. От этого места до перехода у волнореза было около полутора километров, а до входа в морской парк — около пяти. Прямо у входа начинался мост, соединявший остров с материком и протянувшийся на километр до смотровой площадки «Млечный путь». Четыре параллельные дорожки очень подходили для бега. А на отрезке от волнореза до смотровой площадки была даже велосипедная дорожка. Поэтому ранним утром и вечером здесь всегда было очень много людей, прогуливающихся или ездящих на велосипедах. Я был одним из них.

С тех пор как мы переехали в этот город, я регулярно занимался бегом. Бег был для меня сродни плаванию, когда надо приложить все силы и достигнуть цели. К тому же во время пробежки можно было наслаждаться и рекой, и морем, поэтому было не так скучно. Но больше всего мне нравилось, что в это время мое сердце билось с силой свирепого льва. В обыденной жизни такого со мной не случалось. Я и простых-то эмоций не испытывал — волнения, напряжения, беспокойства и других чувств, бросающих в адреналин.

Каждый раз я бегал в разное время. В какие-то дни на рассвете, иногда поздним утром и после обеда, а порой по ночам. У бега в ночное время было одно преимущество — на дороге не было людей. Можно было бежать без каких-либо препятствий, и быть уверенным, что, если отвлечешься на виды вокруг, ни с кем не столкнешься. Было не стыдно упасть, обо что-нибудь споткнувшись. Сегодня я впервые вышел на пробежку ранним вечером, когда только садилось солнце.

На дорогах, видимо, из-за убийства, часто мелькали полицейские машины. Иногда даже встречались такси, приехавшие из других городов. Со стороны волнореза группами шли люди — пара мужчин и женщина, три женщины и двое мужчин. Все они были не знакомы между собой — просто попутчики. Я это понял по кулькам с пирожками, которые они несли в руках. Для людей, которые должны пройти вдоль реки в ночное время, пирожковая «У Ёни» была важным перевалочным пунктом, потому что это было единственное место, где можно было найти или подождать компанию, чтобы не идти одному по темной дороге. Хозяин пирожковой за оказанное содействие продавал каждому по пирожку.