Мишень для темного ангела - Анна Данилова

– Значит, говорите, больше не видели Норкину? Посмотрите, это она? – Лиза показала ей снимок, который ей дала наша клиентка Лидия.

– Да-да, это она!

– А вот эту женщину вы знаете? – я показала горничной фотографию той Норкиной, которую убили в Козихинском переулке.

– Да… Кажется, знаю… Да-да… вспомнила… Эта женщина тоже лечилась у нас, только недолго. Вот с ней, кстати говоря, наша Норкина и подружилась незадолго до выписки. Они гуляли вместе, разговаривали, ходили друг к другу в гости, чаевничали…

– В каком она жила номере? Как ее звали? – спросила Лиза.

– Она жила на третьем этаже, в триста шестом номере, но вот имя и фамилию я не знаю… Но это можно узнать! Я сейчас позвоню!

Через некоторое время мы узнали имя и фамилию женщины, с которой подружилась «наша» Норкина: Эльвира Андреевна Норкина.

– Она зарегистрировалась по загранпаспорту нашей Норкиной, – сказала чуть позже Лиза разочарованно. – Все просто… Она украла ее загранпаспорт, приехала в санаторий, оплатила проживание и несколько дней, вот, видите, пять дней прожила ее полной тезкой! И никто в санатории даже не обратил на это внимания.

– Однако, знакомясь с Эльвирой, она наверняка назвалась каким-нибудь другим именем. Ну что ж, – заключила Земцова, после того как мы уже сели в машину, чтобы вернуться в Москву. – Мы теперь точно знаем, что убитая Норкина – это мошенница, присвоившаяся себе чужое имя и имущество. Знаем, что ваша клиентка Лидия, решив вдруг переложить всю ответственность за будущее незаконнорожденной дочери на лучшую подругу, жену своего любовника Евгения Борисовича Норкина, объявилась в Москве исключительно для того, чтобы выяснить, чем закончилась вся эта некрасивая история… Что стало с девочкой Катей, с самой Норкиной? Ведь найти Катю она так и не смогла.

– Вот интересно, – возмутилась Лиза, – она что же, была такого невысокого, мягко говоря, мнения о моих профессиональных способностях, что даже мысли не допускала, что я докопаюсь до ее дочери? Почему она мне о ней ничего не рассказала?

– Вот и спросишь у нее, – сказала я тихо. – Вам не показалось странным, что настоящая Норкина исчезла сразу же после визита Лидии?

– Ну да… И что? Что ты хочешь этим сказать?

– А то, Лиза, что эта Лидия могла приложить руку к ее исчезновению…

– Убила, что ли?

– Нет, не убила в прямом смысле. Она же приехала к ней в санаторий с целью рассказать о девочке и попросить Норкину присмотреть за дочкой. Зачем же ее убивать? Да только эта твоя Лидия одной фразой о существовании их с Норкиным общего ребенка могла довести ее до инфаркта…

– А-а-а… Девочки… – ахнула Земцова. – А что, если она на самом деле умерла прямо в присутствии Лидии? Скончалась в номере! Лидия испугалась и сбежала… Понятное дело, труп остался в номере… Однако утром номер выглядел так, как если бы Норкина уехала.

– Возможно, обнаружив труп Норкиной, ее двойник, женщина, которая проживала по ее паспорту, спрятала труп, сама же вернулась в Москву и принялась проживать жизнь этой несчастной женщины… – сказала Лиза.

– Думаю, что двойник Норкиной – дело рук Лидии… – я продолжала гнуть свою линию. – Возможно, никакой дочери и в помине не было, как и любовной связи Лидии с Норкиным, их цель – убить, довести до сердечного приступа Норкину… И вот когда это случилось, помощница Лидии, двойник Норкиной, и начала действовать по плану, продав квартиру на Остоженке…

– Я звоню Лидии… – сказала Лиза. Она казалась крайне расстроенной. – Да, конечно, все эти выводы так и напрашиваются, я имею в виду связь мошенницы с Лидией… Но если Лидия такая уж опасная и коварная, тогда зачем ей было оставлять в живых эту мошенницу? Свидетельницу ее корыстных замыслов? Насколько мне известно, Норкина Вторая (будем ее так называть) жила, как царица! Купила себе дом на море! Спрашивается, если присвоение имущества Норкиной было планом Лидии, то почему же не она купила этот дом?

– Шитов проверил… Дом в Лазаревском на самом деле принадлежит Норкиной! А не Лидии! – сказала Земцова. – Кстати, ты знаешь фамилию Лидии?

– Мы заключили с ней договор как с Лидией Александровной Вдовиной, но на самом деле у нее двойная фамилия…

– …Вдовина-Осборн, – подсказала я.

– Юля, я звоню ей и назначаю встречу на ее же квартире. Вы как, готовы?

– Готовы-то мы готовы… – задумчиво произнесла Земцова. – Только вся наша работа теперь насмарку…

– Почему?

– Да потому что теперь мы никогда не найдем нашу Норкину…

Отец сказал маме, что они возвращаются на дачу, он молодец, что все так придумал, понимал, что ей нужно побыть одной, все осознать, успокоиться. Всей семьей поужинали, мама, встревоженная, попыталась задать какие-то вопросы, связанные с ремонтом розетки, но отец как-то ловко перевел разговор на другую тему.

Пока все сидели в кухне за столом, Женя решила раздать подарки детям, вошла в комнату, принялась открывать коробки, разворачивать свертки, пакеты… Это была одежда и игрушки детям, то немногое, что за всю свою сознательную жизнь успел дать им их придурок-отец. На самом дне одного из бумажных пакетов она обнаружила запаянный пластиковый прозрачный сверток с деньгами. Бросившись к двери, она заперлась изнутри, дрожащими руками сорвала упаковку и принялась лихорадочно пересчитывать купюры евро.

Десять тысяч. Так вот они, деньги, которые эта дрянь дала любовнику, чтобы он купил у своей жены развод. Значит, она все-таки доверяла ему, раз дала ему деньги. Можно себе представить, как он стелился перед ней, как ублажал и обещал, наверное, любовь неземную, раз она, взрослая и явно неглупая женщина, повелась на его обещания и решила связать свою жизнь с ним.

Вот интересно, она что, на самом деле не понимала, что человек, который может вот так с легкостью бросить свою семью, маленьких детей, когда-нибудь предаст и ее?! Влюбилась? Скорее всего. Сколько книг Женя прочла о любви, сколько фильмов пересмотрела. Любовь – это опасное чувство, которое ослепляет и лишает рассудка. Вот и она, эта старая кошелка, сошла с ума, если решилась на старости лет выйти замуж за Зимина.

Женя сидела на полу, среди рассыпанных на ковре денег, и ждала наплыва того холодненького и болезненного чувства ревности, замешанного на ненависти и страхе, что она испытывала последнее время, думая о разводе и представляя себе сказочную жизнь своего мужа, но ничего подобного не испытывала. А вместо этого в душе образовалось пустое пространство, медленно, но верно заполняемое розовыми воздушными шарами… Легкость, невероятная легкость и свобода, граничащие со счастьем, – вот что чувствовала она и старалась не расплескать в себе эти ощущения.

Источник этой тихой радости заключался в тех минутах, что она провела на лестничной площадке перед дверью в квартиру Норкиной, так и не решаясь ей позвонить. Ведь именно это спасло ее от ареста, суда и, возможно, тюрьмы.