Князь Рысев 2 - Евгений Лисицин

Пистолет в его руке заговорил вновь — я пригнулся лишь инстинктивно, уже после того как услышал свист пули. Василиса, парящая в воздухе, будто жаждущий крови коршун, вдруг качнулась — ее правое бедро окрасилось красным, заструилось кровью. Словно утка, перевернувшись в воздухе, на землю устремился подбитый чертенок. Второй обратился в кровавые брызги. Разом поубавившие пыл бесы уже были не столь резвы в своей погоне. Еще один чертознатец, догадался я. Отмеченный адом. Что-то подобных мне развелось в последнее время до самой горки.

Плюнул, перескочил с одной крыши ну другую, зацепился за край — пальцы соскользнули, я едва не рухнул вниз. Подтянулся, перебросил тело, схватился за перекладину флагштока, с нее, качнувшись, рухнул на бельевую веревку.

Та протестующее затрещала под моим весом, лопнула — я видел, как воспарили два десятка женских трусиков с бюстгальтерами. Крик вырвался из глотки, когда веревка потащила меня на жесткое, малоприятное свидание с ближайшей стеной.

Я чувствовал себя настоящим Тарзаном, оказавшимся не в сырых, полных лиан джунглях, а в городской, до безобразного серой застройке. С веревки рухнул на балкончик, врезался всем телом в дверь, вынеся ее напрочь. Всполошился, подпрыгнув, гревшийся на солнышке кот, которого я чудом не придавил, но не подала виду вязавшая старушка. Напротив нее высилась самая настоящая гора носков. И куда ей столько?

Не задаваясь лишними вопросами, я нырнул в дверной проем, в следующую комнату. Кухня, тут же подсказали дразнящие урчащий живот запахи. Руки готовы были спереть лежащие на столе булки, но я не дал им волю. Грабить старух ­— последнее дело. Распахнул настежь окно. Выскочил на пожарную лестницу, резво перебирая руками, перескакивая через две-три ступеньки, рывками затаскивал тело все выше и выше. Не зря ж меня Биска вчера своим отваром сапфировым поила. Или как там назывался тот шмурдяк?

Мы вернулись почти к тому, с чего все началось — он вновь вынырнул из воздуха, оставив у Егоровны под самым носом россыпь черных, будто предсмертных конфетти. Я бросился на него, сбивая с ног — вскинув руки, выронив пистолет, он сцепился со мной, будто дворовый кот. В находчивости ему сложно было отказать — кусок черепицы оказался зажат в его руках. Словно острый нож, тот возносился раз от раза, оставляя на мне колотые раны. Едва боль, наконец, вонзившая клыки в мои бока, восторжествовала, я выпустил на свободу давно ждавшую своего часа тень.

Ей было мерзко под палящими лучами солнца — как и всякую нечисть, оно гнуло ее к самой земле, наваливая на плечи тяжкий, неподъемный груз. Сила Митека оказалась куда больше моей: даже усиленный чертовой мощью, я был слабее. Циркач норовил вонзить осколок мне в лицо, и лишь хватавшая его за руки тень мешала осуществить задуманное.

Я изловчился врезать ему промеж глаз. Нос Митека мерзко хрустнул, заставив привстать, дать мне столь необходимую свободу. Подтянув ноги, врезал ему в живот, опрокинул наземь. Ну, где же, блять, мать ее еби, Егоровна? Когда не надо, так она тут как тут, верхом на чертях. С бесами в зубах. А тут сразу же куда-то подевалась.

У меня не было времени смотреть. Охающий циркач лишь на миг потерял ориентацию, но быстро восстановился. Я проследил за его взглядом и сразу же понял задуманное. На его стороне были ловкость, скорость и сила, а на моем оказалось расстояние. Я перекатился, схватил пистолет за мгновение до того, как это сделал он. С размаху ударил наотмашь — сталь револьвера барабаном врезалась в щеку убийцы. Тот ухнул, сплюнув кровью. Вдруг его лицо изобразило некоторое подобие ухмылки — сквозь ясночтение я видел, что кулдаун его способности обновился и он готов к очередному прыжку.

Прогремевший выстрел спешил поставить жирную точку в этой погоне…

Он оказался быстр, но не быстрее пули. Вспорхнули в воздух пресловутые, успевшие осточертеть бабочки, но вместо того чтобы оказаться за сотню метров отсюда, Митек, брызнув кровью, повалился наземь. Я бросил взгляд на его корчащееся на крыше тело и отвернулся — у несчастного не было половины бока. Уставившись в небеса, бедолага с каждым вдохом терял уходящую из него жизнь.

— Это трибунал, Рысев, — мрачно заявила стоящая за моей спиной старуха.

Она прижимала к груди книгу в черном кожаном переплете. Оставалось только гадать, как ее не разворотило от попадания, она отделалась едва ли не царапиной. Вспомнил, что меня самого чуть не ждала та же участь, что и умирающего Митека. Царапина отозвалась болью, я прикрыл ее рукой.

— Это трибунал. Ты понимаешь, что натворил?

— Убил того, кто собирался вас убить?

С этим ей было сложно спорить, она лишь кивнула, соглашаясь с правотой моих слов, но все еще пылала от негодования. Черти, чуявшие наказание за свою нерасторопность, жались друг к дружке — мне они явно не завидовали.

— Убил того, кто мог рассказать многое. Ты правда веришь, что тут каждый день покушаются на меня?

— Не знаю, как на вас, а я вот едва ли не каждый час купаюсь в подобном дерьме, — отозвался, присев на корточки. Мои руки уже давно были измазаны в крови, а потому я не стеснялся обыскать умершего. Вопреки надеждам, его карманы были пусты. Если что и было, то оно наверняка лежало в правом кармане куртки, которую разнесло выстрелом.

— Вы могли не успеть отреагировать на выстрел? — вдруг спросил я.

— Что ты несешь? — не унималась старуха.

— Он стрелял по мне, когда мог банально просто убежать, не привлекая к себе внимания. Он не знал, с вами я заодно или нет. Его целью были вы. Так он и должен был стрелять в вас.

Она задумалась на мгновение, наконец, коснувшись ногами земли. Шестеренки в голове старухи явно закрутились, подкидывая одну мысль за другой, указывая на правоту моих слов. Уверен, когда она бы успокоилась и охладила собственный пыл, сама бы догадалась.

— Это все равно ни к чему бы не привело, — недовольно буркнула она. — Меня бы прикрыли, или я успела бы прикрыться. Как там, в машине.

— Верно, — кивнул ей в ответ, развивая собственные размышления. — Вы ведь пытались вытащить из него информацию там, на крыше. Я видел, как вы жгли его и травили… бесами?

Решив не отвечать, Егоровна мрачно промолчала, я продолжил:

— Он мог бы попросту убежать сразу же, оставив вас с носом. Но предпочел страдание. Наверно, он сказал что-то, что вас заинтересовало. Что именно?

— Не твое дело, щенок. Не забывайся.

Она зашипела так зло, что у меня мурашки побежали по коже. Осторожнее, подсказал инстинкт самосохранения, не стоит давить в этом направлении. Либо это нечто неприятное, либо что-то личное, в любом случае мне она не расскажет даже под страхом смерти.

— Он хотел, чтобы мы за ним бежали. Если вас невозможно было убить тем образом, каким он пытался, значит, его целью было убить вас не там…

— Значит, собирался сделать это в другом месте. — Ей не потребовалось слишком много времени, чтобы понять, куда я клоню. — Все равно не стоило его убивать.