Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс

то вижу опасную убийцу, но также вижу девушку, от которой после смерти родителей все отвернулись. Я вижу это одновременно, и это сводит меня с ума.

Бет ничего не ответила. В глазах щипало. Она не могла вспомнить, когда плакала в последний раз.

– Наконец до меня дошло, – продолжил Блэк. В его тоне сквозило восхищение. – Когда правильный ответ пришел, он оказался хуже, чем я думал. Вы очень умная, Бет, и, хотя мне это трудно признать, вы чертовски храбрая. Но я до сих пор не понимаю, почему вы это делаете.

Он свернул на подъездную дорожку, и фары осветили дом, который она ненавидела всей душой.

– Делаю что? – Ее голос звучал глухо, желудок сжимали спазмы. Возможно, он ошибался, но эта надежда таяла с каждой минутой. Она стала таять с той секунды, когда Бет села в машину.

– Почему вы покрываете убийства, совершенные кем-то другим.

Это стало последней каплей.

Бет распахнула дверцу, высунулась из машины, и ее вырвало на подъездную дорожку.

Глава 21

Октябрь 2017

ШЕЙ

Едва я расположилась в баре на углу, как начался дождь. Я видела капли, стекающие по оконным стеклам. Было еще не поздно – я ушла от Эстер сразу после ужина. И из одной неловкой ситуации направилась прямиком в другую.

Влажными от волнения руками я сжимала бокал содовой с лимоном, но в остальном была удивительно спокойна. Майкла Де Воса я видела только на фотографии, но нисколько не сомневалась, что узнаю его, когда увижу. И не ошиблась.

На нем были джинсы, белая рубашка и темно-коричневый блейзер, в тон каштановым волосам. Он вошел и, нахмурив брови, окинул взглядом зал, потом увидел меня. Мы смотрели друг на друга.

Майкл двинулся в мою сторону. Лоб его еще не разгладился, словно он продолжал напряженно о чем-то думать. Когда он подошел ближе, я поняла, что он выше, чем я думала, – в нем явно было больше шести футов. Майкл ничем не походил на моего бывшего мужа – Ван, тощий, время от времени отращивавший клочковатую бородку, был из тех парней, которым для того, чтобы выглядеть придурком, не хватает только бейсболки. Плечи Майкла едва помещались в пиджаке, он был чисто выбрит, с аккуратной стрижкой, разве что на дюйм длиннее, чем нужно, под глазами темнели круги.

Он выдвинул стул и сел за маленький столик напротив меня.

– Вот так сюрприз, – сказал он.

Я узнала голос, который столько раз слышала по телефону.

– Спасибо, что пришел.

– Шутишь? – Его брови поползли вверх. – Ты самая загадочная из моих клиентов. Я не мог упустить шанс встретиться с тобой.

Я задумалась, не дразнит ли он меня, и решила, что нет. Майкл действительно считал меня загадочной. Я посмотрела на свои джинсы и толстовку с капюшоном, подумала о своих темных волосах, собранных в хвост, и об отсутствии макияжа, если не считать пары штрихов тушью для ресниц. Я не была похожа на Бет с ее дорогими слаксами и элегантными водолазками. Она была воплощением загадочной женщины, сирены – такая входит в кабинет следователя, умоляет взять ее дело, защитить и навлекает на него кучу неприятностей.

Я совсем не такая. Тем не менее я могла бы позаимствовать кое-что у Бет. Что бы она делала в моей ситуации?

Ваша проблема – дисбаланс власти. Выбор за вами. Действуйте.

– Почему ты ушел из полиции? – спросила я.

Мимо проходила официантка, и Майкл заказал пиво. Потом снова повернулся ко мне.

– Я стал полицейским по самым банальным причинам, – ответил он. – Чтобы угодить отцу и дяде, они оба были копами. Хотел заслужить их одобрение. Для меня это было важно, и я пытался. Честно.

– И тебе не понравилось? – спросила я.

– Совсем. Для того чтобы это понять, потребовался не один год. Работа патрульного полицейского – совсем не мое. Я оказался не готов вытаскивать из бара пьяницу весом в двести фунтов или доставать труп ребенка из разбитой машины. Я не жалуюсь. Просто это не мое.

– А что твое?

– Я кабинетная крыса, исследователь. Люблю загадки.

Совсем не похоже на мужчину ростом больше шести футов, но когда я посмотрела на Майкла, то поняла, что он не врет. Его лицо светилось умом, и я знала, что он мастер и отлично умеет добывать информацию, излагать мысли, строить теории. Несмотря на свои габариты и мускулатуру, в глубине души он такой же фрик, как и я.

– Чтобы получить должность детектива, нужно прослужить не один год и отлично себя зарекомендовать, – продолжал он. – У меня нет для этого ни терпения, ни таланта. Поэтому я пережил разочарование сначала родственников, а потом жены, которая думала, что выходит за копа, и уволился. Теперь занимаюсь вот этим.

– Ведешь наружное наблюдение и следишь за таинственными незнакомцами, – сказала я.

Он слабо улыбнулся:

– Мне нравится, что тебя интригует моя деятельность, но вообще-то я по большей части работаю на страховые компании – фотографирую людей, жалующихся на хронические боли, в тот момент, когда они таскают мебель или катаются на водных лыжах. Не бог весть что. Поэтому мне нравятся твои поручения – они гораздо больше похожи на работу частного детектива. А дело Леди Киллер – просто мечта. Я ответил на твой вопрос?

– Да, – сказала я. – Тебе со мной пришлось нелегко. Прости за все мои странности.

Майкл пожал плечами и взял бокал, который поставила перед ним официантка.

– Все нормально. Наверное, у тебя есть на то причины.

О них мне рассказывать не хотелось. По крайней мере, сегодня.

– Твои отец и дядя были копами здесь, в Клэр-Лейке?

– Да. Если ты спрашиваешь, участвовали ли они в расследовании дела Леди Киллер, то мой отец в то время был патрульным. Делал обходы, искал свидетелей, и все такое.

– Твой отец имел отношение к делу Леди Киллер, а ты ничего мне не сказал? – удивилась я, вспомнив фотографию задержанной Бет и копов в форме на заднем плане. – Он был там, когда арестовывали Бет Грир?

– Там присутствовало большинство полицейских Клэр-Лейка. И мой отец тоже. – Голос Майкла звучал напряженно.

– Серьезно? Могу я с ним поговорить? Думаю, его воспоминания представляют огромную ценность.

Майкл побледнел, хотя поза его оставалась непринужденной.

– Ты не можешь поговорить с моим отцом, потому что он был алкоголиком и умер в возрасте сорока восьми лет.

Я почувствовала себя полной идиоткой.

– Прости.

– Все в порядке. Но даже будь мой отец жив, разговор с ним не доставил бы тебе удовольствия. По крайней мере, на эту тему.

– Почему? – спросила я и увидела ответ на его лице. – Твой