Норд-Ост. Заложники на Дубровке - Дмитрий Юрьевич Пучков

по времени это было уже после того, как застрелили первую девочку. Поэтому мне сказали: "Сиди, сколько можешь""[288].

Оперативный штаб пытался убедить террористов, что это не провокация, а случайность. "Горячая вода нам вредила, — признался потом один из руководителей оперативного штаба, — она могла привести к коротким замыканиям. Авария произошла совершенно случайно и во вред операции"[289].

Пустить в здание сантехников террористы, конечно, отказались, и тогда пришлось попросту отключить от горячей воды все здание. Это решение было тяжелым: оставить без тепла и так голодающих и практически не двигающихся заложников было очень опасно. Однако другого выбора попросту не оставалось.

* * *

Террористы, следуя заранее разработанному плану, наращивали информационное давление. С утра они снова заявили, что готовы отпустить иностранных граждан, если за ними приедут представители посольств; представители посольств прибыли к захваченному зданию. "Между дипломатами стран, граждане которых находились в зале, прошло совещание, на котором я внес предложение о том, чтобы обратиться к террористам с требованием выпустить всех иностранцев, а не делать это по отдельности после обращения каждого посла, — вспоминал посол Казахстана в России Алтын-бек Сарсенбаев. — Представьте себе: американцы требуют своих, грузины своих, а в итоге в зале беспорядок, паника, что неминуемо привело бы к дополнительным жертвам. Предложение было поддержано всеми дипработниками, и в течение двух дней от имени всех дипломатов мы выдвигали это требование. Формально террористы соглашались…"[290]

Время шло, однако иностранцев террористы не выпускали, и у дипломатов постепенно появлялись серьезные сомнения в том, что террористы вообще кого-то выпустят. Депутат Верховной рады Украины Олег Беспалов нервно ходил вдоль оцепления; он целую ночь провел у ДК и уже все понимал: террористы не освободят его сограждан, равно как и никого вообще[291].

К девяти утра действительно никого не освободили. Чуть позже террористы сообщили, что отпустят иностранцев к одиннадцати.

К одиннадцати никого не отпустили.

И в Кремле, и в оперативном штабе, по-видимому, уже склонялись к тому, что скорый штурм неизбежен: ситуация была слишком накалена, и еще несколько дней в том же духе могли иметь непредсказуемые, но явно негативные последствия.

Сценарий штурма был уже разработан: в основе его лежала необходимость не допустить подрыва захваченного здания. Никто не знал, как поведут себя в условиях штурма заложники; никто не знал, не скрываются ли среди заложников переодетые террористы; наконец, несмотря на высокий профессионализм бойцов спецподразделений ФСБ, невозможно было дать гарантию, что террористы не получат время для подрыва. Ведь на это требовалось буквально несколько секунд…

Поэтому было решено перед атакой пустить в зал усыпляющий газ. Собственно говоря, этот метод достаточно часто применялся в мировой практике и никогда — в отечественной; он был не идеален, однако давал шанс на то, что можно будет предотвратить взрыв.

Среди заложников были женщины и дети, люди с легочными заболеваниями и сердечники; для них воздействие газа могло стать пагубным. Сколько окажется таких людей, никто в оперативном штабе, конечно, не знал. Надеялись только на то, что пострадавших будет немного; в любом случае меньше, чем погибших в случае взрыва.

Но если так, в оставшееся время из здания необходимо было вывести как можно больше заложников — в первую очередь женщин и детей. И как ни мала была вероятность того, что террористы отпустят кого-нибудь вообще, в оперативном штабе решили попытаться.

Не пытаться было просто невозможно.

После того как в одиннадцать часов никого не освободили, к журналистам вышел представитель Центра общественных связей ФСБ Игнатченко. Перед телекамерами он заявил, что российские официальные лица будут настаивать на том, чтобы террористы освободили всех заложников, не разделяя их на иностранцев и россиян. Это была присказка, основные требования шли дальше. Первыми, сказал Игнатченко, должны быть отпущены женщины и дети, которым приходится тяжелее всех.

Это заявление было рассчитано не столько на прессу, сколько на террористов; связь с захватившими здание театрального центра была односторонней, и в оперативном штабе активно использовали СМИ для переговоров. Одновременно была сделана и некоторая уступка: обнародовав информацию о том, что к планированию теракта причастен номинальный лидер террористов Аслан Масхадов, член оперативного штаба Владимир Васильев заявил, что, несмотря на это, спецслужбы готовы пойти на выполнение требований боевиков во имя избежания жертв среди заложников и что штаб для этой цели даже пытается связаться с Масхадовым[292].

Таким образом, оперативный штаб продемонстрировал свою готовность к выполнению требования террористов и условия, на которых российские власти готовы так поступить; теперь оставалось лишь ждать реакции бандитов. Согласятся ли? Отпустят ли хоть кого-нибудь?

Из перехвата телефонных разговоров вскоре стало известно, что Бараев в это время заявил какому-то своему сообщнику за рубежом: "Мы торговаться не будем. Если выполнят наши требования, мы готовы пойти на контакт. В противном случае мы нажмем на кнопки, взорвем здание. У нас есть пять-шесть снарядов САУ и большое количество пластида Се-4. Сейчас они узнают нам цену. Такого даже Гитлер не устраивал. У нас снаружи много камикадзе, которые готовы работать и ждут звонка, около ста камикадзе…"[293]

Около двенадцати часов в здание вошли доктор Рошаль и представители Красного Креста; они несли необходимые заложникам лекарства. Еще ночью, перед интервью с НТВ Бараев обещал Рошалю опустить детей. Тогда родственники заложников, зная, что террористы отпустят лишь детей до 12 лет, несли метрики с исправленными цифрами, а представители оперативного штаба мягко просили признаться, кто исправил, потому что террористы опросили всех детей и составили свои списки, и если они сопоставят цифры, то может случиться страшное… Родственники заложников это тоже понимали, но молчали, надеясь[294]. Метрики не понадобились — террористы в ту ночь попросту не отпустили никого. Отпустят ли сейчас?

Обстановка в контролируемом террористами зале тем временем явно накалялась. Боевики вдруг стали менять место расположения взрывных устройств. "Когда бомбу, находившуюся в девятом ряду, вдруг стали выносить, — вспоминала Татьяна Попова, — сердце радостно екнуло: "Вдруг вообще унесут…" Но ее, обнеся вокруг зала и пересадив народ, установили на этот раз в середине шестнадцатого ряда, прямиком под балконом. На котором тут же возникло какое-то движение… Потом выяснилось, что бандиты сгоняли сидящих на последних рядах балкона людей на первые, к его краю — так, чтобы те оказались непосредственно над бомбой. Подгоняя криками и пистолетами, в партере стали пересаживать людей… ближе к бомбе. Рядом с бомбой, как всегда, уселась тетка Бараева. А мы все — плотным кольцом вокруг нее и охраняемой ею адской машины"[295].

Смысл совершаемых перемещений был ясен абсолютно всем: террористы хотели