Семена огня - Владимир Свержин

– Надо вернуться и отбить ее! – мужественно отозвался Бастиан.

– Мальчик мой, ты меня удручаешь. Только шо ты напоминал повадками хомо сапиенса, но быстро попал под дурное влияние. Женечка еще никем толком не увлеклась, у кого ты ее собираешься отбивать?

– Я не в этом смысле! – упорствовал пылкий юноша.

– А все другие смыслы, увы, смысла не имеют. Ладно, красавцы, гребите веслами. Может, шо в голову и придет. Говорят, труд создал из примата примат-доцента.

Для продуктивного мыслеварения намекну, шо лучше всего убегать, если и заяц, и волк действуют по единому утвержденному режиссером и подписанному бухгалтерией плану. «Ну, погоди!» смотрели? Не-ет? Зря! Ладно, на совсем худой конец сойдет «Том и Джерри». Проникнитесь дзенским настроем этого мультика, шевелите извилинами. Не усугубляйте мое и без того болезненное состояние демонстрацией клинического недомыслия.

Представьте, наконец, что вам действительно нужно спасти этих двоих! Что вы не кроссворд решаете, не зачет сдаете, что они вам друзья, родичи, мама и папа. Не выполняйте, черт бы вас побрал, задание, помогите людям! Ни в чем не повинным женщине и ребенку! Уяснили?

Ладно, к вопросу о женщинах, Женечка, твоя очередь морщить лобное место…

Пипин хотел с размаху хлопнуть дверью, но вместо этого до хруста сжал пальцы. Все в нем протестовало, восставало против проклятой сдержанности, но все же могущественнейший из франков стиснул зубы и удержался от непосредственного выражения чувств. Сколько он себя помнил, сестра всегда ужасала его.

Храбрый в бою, неустрашимый в часы охоты, он замирал как мышь перед удавом, стоило только услышать ее громогласный рев. Каждый раз, ожидая встречи с Брунгильдой, он убеждал себя, что сумеет поставить все с головы на ноги, доказать, что именно он – полновластный хозяин в доме и наследник своего отца. Но ничего не получалось: при одном виде грозной сестрицы у него начинали дрожать колени.

Сегодняшний день был горше многих. И не только потому, что хорошо спланированная и отлично проведенная охота на Дагоберта грозила обернуться провалом. Пипин не желал себе в том сознаваться, но другого выхода не было. Ему чертовски не хотелось выглядеть дураком и тряпкой перед невесть как очутившейся в его землях чужестранкой. Тем более что та, судя по всему, страшилась Брунгильды куда меньше, чем он, могущественный повелитель.

Что греха таить: майордом любил красивых женщин. И женщины отвечали взаимностью этому сильному и щедрому на подарки мужчине. Сын одной из его фавориток, Альпаиды, малолетний Карл, с каждым днем все больше походил на отца, радуя майордома детской привязанностью и нежным лепетом.

Совсем недавно Пипин всерьез подумывал официально признать его наследником, но теперь планы его изменились коренным образом. Кесарский золотой венец влек его к себе неудержимо. А чтобы занять опустевший трон, ему была нужна Гизелла, безутешная вдова Дагоберта, аквитанская красавица, властительница огромных владений в предгорьях скалистых Пиренеев. Воины ее страны многочисленны и неустрашимы, крепости неприступны, и в казне не иссякает золото. И еще дракон – за ней стоит дракон! Если сейчас беглецам удастся добраться до своих владений – войны не избежать, а уж как дальше обернется дело – одному богу ведомо!

Пипин остановился, глянул на часового у лестницы. Тот сочувственно вздохнул. Закрытая дверь не была препятствием такому зычному голосу. Понимающая гримаса стража еще более раздосадовала майордома. Не хватало только стать никчемной тряпкой, посмешищем в глазах собственных воинов!

Надо отправляться ловить крылатое страшилище, век бы его не видать! Но, что правда, то правда, – о победителях этих грозных чудищ за глаза не болтают – опасаются.

В отличие от Брунгильды, его не особо тревожили россказни о драконах. Да, изредка эти твари нападали на стада, изредка отряды бесстрашных охотников, рискуя жизнью, отыскивали логово монстра, иногда менестрели принимались воспевать храброго воителя, в честном бою сразившего громадное чудовище.

Но куда чаще города и селения предпочитали соблюдать с драконами мир. Одна девственница в год – дань не слишком высокая, да и не во всякий год дракон вспоминает о дани. К тому же и потомство, Пипин опасливо поглядел через левое плечо – Брунгильда, казалось, окончательно успокоилась и затихла, – драконье потомство… Сестрица величает их семенами огня, утверждает, что все они порождения зла и желают поработить землю, что долг каждого истинного христианина непрестанно бороться против адской скверны!

Он припомнил юного принца Дагоберта: умный мальчишка, развитый не по годам. Какое уж тут драконье семя? Кровь Меровингов – вне всякого сомнения. А потому отдать его сестре – ну уж нет, ни за что!

«Как только принц окажется в моей власти – из Гизеллы можно будет вить веревки. Она сама принесет мне корону и станет моей женой! – Пипин начал спускаться, останавливаясь на каждой ступени, точно прислушиваясь к ощущениям. – Не зря я так долго прикармливал римского понтифика, жертвовал на монастыри, делал подарки соборам, обхаживал епископов и аббатов…

Очень скоро Гизелла и ее сын окажутся в моих руках, а затем со всех амвонов прозвучит имя нового кесаря, правителя Австразии, Нейстрии и Бургундии Пипина Благочестивого. Нет, лучше Пипина Великого. Вот только Брунгильда… Она, как никто, способна разрушить все планы».

– Вам плохо? – раздался за спиной майордома негромкий голос. Он казался особенно нежным после звериного рыка грозной воительницы. Не голос, а ангельское пение, словно целебный бальзам для раны.

– Прекрасная Дама Ойген, – Пипин склонил голову. – Прошу извинить, что не успел толком приветствовать вас.

– Ну что вы, – мягко проворковала девушка, – стоит ли извиняться? Чувства вашей сестры, – она замялась, – так сильны…

– Да к черту! – майордом нахмурился. – Не желаю здесь говорить о ней!

«Здесь», – отметила про себя Евгения.

– А о чем желали бы? – будто вскользь бросила она.

– Тут? Ни о чем, – Пипин с интересом поглядел на собеседницу. Похоже, ей было так же неуютно рядом с Брунгильдой, как и ему самому. Это открытие порадовало. Конечно, прелестная заложница ищет себе покровителя, пусть даже и не каменную стену, за которую можно спрятаться, но хоть какого-то! Быть каменной стеной Пипину нравилось куда больше, чем хлипкой изгородью, а рядом с дамой Ойген его наполняло чувство собственной значимости. И это было чрезвычайно приятно.

– Быть может, хотите прокатиться верхом? – спросил он.

– Не откажусь.

Их кони неспешно трусили проезжим трактом, и дюжина всадников сопровождения, не желая мешать беседе, старательно придерживала скакунов, чтобы оставаться на должном расстоянии.

– Похоже, мы оказались не в самое лучшее время, не в самом подходящем месте, – вздохнула Женя.

Майордом кивнул.

– Это верно. Жаль, что нам пришлось свести знакомство при столь необычных обстоятельствах.