Бывшие - Настя Орлова

Чуть позже сидя в кабинете с бокалом виски в руке я слушал отдаленный плач Ксении, доносившийся из гостиной. Но он не волновал меня как раньше. Меня словно сковало льдом, и я больше не чувствовал ничего, что чувствовал раньше. Слезы и мольбы жены не трогали меня. Я не обращал на них внимания. Опустошив бокал, я взял из бара полупустую бутылку алкоголя. Зашел в спальню, но не смог там находиться и снова ушел в кабинет. А потом и вовсе ушел из дома. Какое-то время я просто бродил по улицам, а потом поймал машину и поехал в офис. Пока я ехал в такси, в кармане пиджака завибрировал мой телефон, но я даже не взглянул на экран. Я тупо уставился в окно, на проносившиеся мимо пейзажи, на людей, машины, сигналы светофора, неоновые вывески и недоумевал, как мир может жить дальше, когда моя жизнь только что разлетелась в дребезги.

Я выпил большую часть содержимого бутылки в такси. Еле дошел до офиса, но, когда пытался открыть дверь ключом, мне навстречу вышла Татьяна. Ей стоило бросить на меня лишь один взгляд, как она схватила меня на шкирку и потащила из офиса наверх, туда, где располагались гостевые комнаты для сотрудников, которые задерживались на работе допоздна. Я подумал о том, что она увидела. Кровоподтек на брови, ссадина на скуле, кровавое пятно на белой рубашке, резкий запах виски…

В безликих апартаментах, примыкающих к офису, Татьяна помогла мне снять туфли, пиджак и расстегнула рубашку и ремень, потому что пальцы меня не слушались. Когда пиджак упал на пол, из кармана выпал телефон и я увидел на экране лицо Ксении – в это самое мгновение жена вновь набрала мой номер. Я пнул телефон ногой, и он отлетел к стене. В этот миг я ненавидел ее. Мне не хотелось слышать ее голос. Слушать ее объяснения. Мне хотелось просто вычеркнуть ее из своей жизни. Хотя бы на сегодня.

– Сначала помойся, – услышал я твердый голос Татьяны, которая втолкнула меня в ванную комнату. – Потом поговорим. Я закажу тебе поесть.

Холодные струи воды немного привели меня в чувство, и через несколько минут я отрегулировал температуру, сделав их теплее. Долго стоял под душем, упершись рукой в стеклянную стенку кабины. Я не двигался. Просто стоял, как истукан, надеясь, что вода поможет мне смыть с себя не только кровь и алкогольные пары, но и воспоминания о Ксении. Что она сотрет из памяти мелодичность ее голоса. Слабый запах меда, который исходил от ее волос. Нежность рук и теплоту губ. Улыбку, которая зажигала ее глаза, когда она смотрела на меня в другой жизни до сегодняшнего дня.

Я закрыл глаза и запрокинул лицо, подставив его под струи воды. В голове был туман, а перед глазами стояли две картины. Первая – как какой-то мудак целует мою жену, обвивая вокруг нее свои гадкие руки. Вторая – заплаканное лицо Ксении в тот момент, когда я уходил из комнаты. Мольба в ее глазах. Искаженное болью лицо. Припухшие губы…

Я не знаю, сколько времени я провел в ванной. Но когда вышел, Таня ждала меня, сидя за сервированным столом, как ни в чем ни бывало. Одним из главных ее достоинств всегда была невозмутимость. И преданность. На столе стояли подносы, от которых исходили ароматы свежеприготовленной еды, но один их вид вызвал у меня приступ тошноты. Я прошел к столику, где оставил свою бутылку, и прямо из горла сделал еще несколько глотков виски.

– Я спать, – бросил я своей помощнице. И скрылся в спальне.

Уже позже, проваливаясь в сон, я услышал звонок стационарного телефона в гостиной. Трубку сняли. Я услышал тихий голос Тани. И потом была тишина.

Следующее, что я знаю – это утро. Игорь растолкал меня и подсунул стакан с мутноватой белой жидкостью. От похмелья, подумал я равнодушно. Изнемогая от головной боли, я отпил жидкость из стакана и только тогда посмотрел на брата. Но одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что случилось что-то непоправимое.

– Одевайся, – сказал он, избегая смотреть мне в глаза. – Нам надо ехать.

– Куда?

– В больницу, – он, наконец, встретил мой взгляд. И в нем я увидел горечь и сожаление. – Ксения потеряла вашего ребенка.

Я уже давно не чувствовала себя такой одинокой как сейчас. Казалось бы, я находилась в самом эпицентре светской жизни, в толпе, состоявшей и самых сливок общества: вокруг меня сновали официанты, шампанское лилось рекой, какие-то люди подходили, чтобы поздравить меня, но единственное, что мне хотелось – забрать из гардероба свой плащ, завернуться в него, как в броню и сбежать отсюда домой, где в уединении своей комнаты я смогу зализать старые раны, которые сама по глупости разбередила этим вечером, и новые, которые вновь нанес мне Владислав Громов.

Отпив глоток воды из бокала, который я успела схватить у проходившего мимо официанта, я огляделась по сторонам, прикидывая, будет ли уместно мне покинуть это место и этот вечер по-английски, не прощаясь ни с начальником, ни с коллегами. На самом деле, торжество было в самом разгаре, официальная часть осталась позади и крепкие напитки, которые официанты наливали гостям не скупясь, уже ударили в голову многим собравшимся, включая моего босса. Так что мой уход мог вообще остаться незамеченным. Приняв решение и не давая возможности никому увлечь меня в какую-нибудь ненужную беседу, я уже было направилась к выходу, но вдруг услышала совсем рядом вежливое «Здравствуй», произнесенное глубоким баритоном. Я застыла, но лишь на мгновение, медленно обернулась, чувствуя одновременно смятение, скованность и робкую радость, и утонула в серых омутах глаз моего когда-то лучшего друга.

– П-привет, Макс, – я почувствовала, как мои губы, помимо воли, расплываются в несмелой улыбке.

– Ксения, – он слегка наклонил голову в знак приветствия, хотя мне казалось, какую-то долю секунды он раздумывал, может ли он позволить себе обнять меня, и улыбнулся. – Ну и ну, ты, кажется, стала еще красивее за время, которое мы не виделись.

– А ты стал еще большим льстецом, – парировала я, не переставая улыбаться.

Максим поднял свой бокал и, протянув руку ко мне, легко коснулся им моего бокала.

– Так выпьем за это.

Он одним глотком опорожнил бокал, не отрывая от меня своего взгляда. И в этом взгляде было столько всего – и раскаяние, и нежность, и робкая радость, и печаль, и надежда, что я смутилась и опустила глаза, уставившись на носки своих туфель.

В последний раз я видела его три года назад у своей больничной койки, едва придя в себя после наркоза. Я тогда только-только осознала страшную правду и просто не могла смотреть на Максима – все, что случилось накануне вечером казалось мне страшным кошмаром, который привел к тому, что моего малыша больше нет. И его заплывший синяком глаз и ссадина на скуле отчетливо напоминали мне о той драматичной сцене, которая разыгралась в гостиной нашей с Владом квартиры несколько часов назад. Уже позже доктора сказали мне, что стремительную смерть плода нельзя было предотвратить, что мой случай был один на десять тысяч, но в тот день, в тот момент я была безумной от горя и отчаяния и все, что говорил Макс так и осталось мной неуслышанным. А ведь когда-то давно он был для меня опорой. Человеком, который стал мне другом и товарищем с первого дня учебы в колледже и оставался им до самого конца. Рукой, за которую можно было ухватиться, когда моя семейная жизнь трещала по всем швам. Учителем, который, несмотря на то, что мы были одного возраста, заражал меня любовью к профессии дизайнера сильнее любого преподавателя в моем колледже. Я в одно мгновение вспомнила наши жаркие дискуссии за чашкой кофе в небольшом кафе, его поддержку на экзаменах, его советы, подсказки, искреннюю радость, вызванную моими первыми успехами в учебе и работе. Сам Максим был из династии строителей и его карьерный путь был предрешен задолго до его рождения, мне же первое время казалось, что я совсем не понимаю кто я и зачем поступила в строительный колледж. И именно он, а не мой муж, не родители и не преподаватели вселили в меня уверенность в том, что я иду правильным путем. Конечно, с моей стороны было эгоистично принимать дружбу Макса, не отдавая ничего взамен. Но тогда он ничего мне не говорил и никак не демонстрировал свою романтическую заинтересованность, и, хотя подсознательно я чувствовала его интерес, мне казалось, что его чувства не так уж и глубоки и со временем он примет тот факт, что я замужем и сможет найти себе достойную пару.