Мой истинный - Любовь Черникова

— Да что случилось-то? — похоже наше маленькое представление все-таки удалось, и у нас получилось запудрить мозги некроманту.

— Что случилось? Сначала нас не сбил с ног какой-то тип, — принялась загибать пальцы Амалия.

Нет, сначала были ужасные вороны, — поправила ее я.

— Да! Сначала вороны, потом этот невежливый гад, который вместо извинений нас обругал, кажется... — Ами загнула второй палец. — И сразу с порога мы попали в какой-то склеп! На дворе белый день, а у вас все окна занавешены!

— Да еще эти отвратные картинки по стенам. Брр! — прибавила я.

— Это не картинки, а репродукции, недоучка! — развеселился неожиданно Прим. — И да, они там отчасти для того и висят, чтобы впечатлять гостей, которых мы не слишком любим принимать в своем обиталище. Отпугивают таких, как ты, — он многозначительно посмотрел на меня. — Но есть у них и практическая сторона. Когда они все время перед глазами, хочешь не хочешь, а запомнишь. Помогает в учебе.

— Если раньше глаза не вылезут в темноте их разглядывать, — хмыкнула Амалия и сдавшись, опустила тяжелую стопку учебников на длинный низенький столик.

— Между прочим, темнота отлично способствует развитию ночного зрения и развитию потенциала у некромантов. Но обычно внизу намного светлее, просто сейчас общага пустует, так зачем зря тратить магическую энергию?

— Вон оно что! — понимающе протянула я. — Раскрыта тайна века! Теперь я знаю, почему все некроманты бледнее бледного! Это они так потенциал прокачивают.

Прим только закатил глаза.

— И это все? — поинтересовался он.

— Что все?

— Вас так перепугали вороны и темнота в фойе? Признаться, я был о вас более лестного мнения.

— Да мы еще и не начинали рассказывать! — возмутилась Амалия.

— Да! Еще мы встретили Маркуса! — зловеще выдала я, надеясь, что хотя бы Прим расскажет нам, что же это было за существо.

— Вы встретили Маркуса? — удивился наш многоопытный собеседник. — Тогда понятно. Маркус это да. Маркус это очень серьезно. Идемте, — Крис легко подхватил книги Ами и повернул в мужскую половину коридора.

— Куда?

— Зачем?

Наши вопросы прозвучали одновременно.

— Проведем ритуал и снимем проклятье первой встречи, конечно же. А после я обязательно расскажу, что это за существо.

Переглянувшись, мы поспешили за некромантом.

— Что за проклятье?

— О каком проклятье ты говоришь? — интересовались мы наперебой, едва поспевая за длинноногим парнем.

Но тот больше не отвечал, а я всерьез задумалась, отчего же магистр Хонор не побеспокоился о том, чтобы защитить адепток, которые еще и учебу-то не начали.

— Да не молчи же ты! — Ами нетерпеливо ухватила Кристобаля за локоть как раз, когда тот открывал дверь комнаты.

Некромант вдруг замер, и мне показалось, что он сейчас ей нагрубит, или еще чего похуже вытворит, но он только сглотнул, высвободил руку и приложил ладонь к двери. Та отворилась сама по себе.

— Спасибо, — сказал он куда-то в потолок, а затем обернулся к нам. — Чего замерли. А ну быстро входите!

Возможно, мы бы послали его куда подальше, но слова о проклятье сильно взволновали и обеспокоили нас, вынудив последовать за ним.

Жилище Кристобаля Прима оказалось уютным, чистым, и неожиданно хорошо обставленным. Все в приглушенных бежево-коричнево-зеленых тонах, удивительно гармонично сочетающихся между собой. И пахло внутри тоже как-то по-мужски. Я ожидала какого-то типичного казенного запаха, вроде того, что бывает на постоялых дворах или в административных зданиях, но нет. Кожа, парфюм, немного химических реагентов, книги... В общем такой характерный запах жилища и того, кто именно в нем обитает.

Мы попали в гостиную, совмещенную с прихожей и кабинетом, по форме она напоминала букву Г и имела окно в дальней от входа части, ближе к которому расположился большой письменный стол. Рядом притулилась мини-лаборатория, видимо неотъемлемая часть адептов этого факультета. Шкаф с книгами, два кресла. Одно — рабочее за столом, а второе мягкое и кожаное по другую сторону. Даже на вид удобное, оно стояло у самого окна. При желании я или Ами могли бы даже выспаться в нем как на мягкой перине, такое оно было огромное и уютное на вид.

Вся мебель, на которую падал глаз, выглядела добротно и дорого, я еще во дворце научилась определять и отличать ценные породы дерева, текстиль и драгоценности. Пусть дома мы не шиковали, но образовывать меня родственники не переставали никогда.

Ближе ко выходу в уютном закутке разместились диван, небольшой обеденный стол и даже. кремового цвета пианино! Да не какое-нибудь, а работы известного мастера, судя по характерным завиткам. Еще здесь были картины. Много картин.

— А ничего так у тебя. Приятно, — смущенно похвалила Ами.

— Это академия так обеспечивает адептов? — задала вопрос я.

— А что? — с кривоватой усмешкой поинтересовался некромант. — Так же жить хочешь?

Он не стоял на месте, любуясь произведенным эффектом, а, освободив руки от учебников Ами, принялся споро накрывал на стол, достав из небольшого буфета две чашки и наливал в них кипяток из вычурного чайничка с длинным тонким носиком.

Я неопределенно пожала плечами. А что тут скажешь? Кто же станет отказываться от комфорта.

— Садитесь за стол, будем пить чай, — позвал нас он.

— Ты сам наливаешь чай? — удивилась Ами.

— Детка, я и не на такое способен, — Прим усмехнулся своей особенной порочной улыбкой, и Амалия, делавшая обход территории, судорожно схватилась за пианино, возле которого как раз оказалась.

— Ну... Просто как-то неожиданно видеть тебя в роли радушного хозяина, — стрельнула глазами подруга.

— Ты думала отпрыск рода Прим исключительно открывает рот и ждет, чтобы туда что-нибудь положили?

— Вроде того.

— Я еще в детстве понял, что надо жить так, чтобы ни от кого не зависеть в хорошем смысле слова. Случись такое, что состояние моих родителей окажется в чужих руках, отец вечно грозится, что лишит меня наследства, и я все равно выживу и даже не погрязну в долгах. Все, что вы тут видите, я заработал сам за время учебы. Привык, знаете ли, к роскоши с детства и не смог мириться с общажной нищетой. Эфир наделил меня тем видом магического искусства, которое можно весьма выгодно реализовать. Вот я и устроил здесь все по своему вкусу. Меня нельзя упрекнуть, что я транжирю деньги отца. Все, что я себе позволяю, тратить его средства на учебу. Пусть вкладывается, как и положено хорошему родителю, — он криво усмехнулся.

— Поэтому ты сейчас не дома, а здесь? — Ами шагнула ближе. — Из-за отца?