Юг без признаков севера - Чарльз Буковски

– Конечно.

– Ты живешь наверху?

– Да. В 309-й. Я могу к тебе, или ты ко мне можешь.

– Лучше ты ко мне, – ответила она.

– Хорошо, – сказал я. Я оделся, открыл дверь, закрыл дверь, поднялся по лестнице, зашел в лифт и нажал на кнопку 3.

Примерно неделю спустя, вечером, мы выпивали вина с Марти. Разговаривали о разном, неважном, а потом он сказал:

– Господи, как мне ужасно.

– Что, опять?

– Ага. Моя девушка, Джини. Я тебе о ней рассказывал.

– Да. Та, что живет в подвале. Ты в нее влюблен.

– Ага. Ее вышибли из подвала. Она даже за подвал платить не могла.

– Куда она пошла?

– Не знаю. Пропала. Я слышал, что ее вышибли. Никто не знает, что она делала, куда пошла. Я сходил на собрание Анонимных Алкоголиков. Ее там не было. Мне плохо, Хэнк, мне в самом деле очень плохо. Я любил ее. Я скоро рехнусь, наверное.

Я не ответил.

– Что же мне делать, мужик? Просто на части все рвется…

– Давай выпьем за ее удачу, Марти, чтоб ей повезло.

Хорошую и долгую мы за нее пропустили.

– Она нормальная была, Хэнк, ты должен мне поверить, она такая четкая.

– Я тебе верю, Марти.

Через неделю Марти выкинули на улицу за неуплату, а я устроился работать на мясокомбинат, а через дорогу там стояло два мексиканских бара. Нравились мне эти мексиканские бары. После работы от меня несло кровью, но всем это было до балды.

Только когда я садился в автобус ехать к себе в каморку, носы начинали морщиться, на меня гадко смотрели, и я начинал себя чувствовать мерзким снова.

Становилось легче.

Ронни должен был встретиться с теми двумя в немецком баре в Силверлэйке. Было 7.15 вечера. Он сидел за столиком один, пил темное пиво. Барменша – блондинка, приятная задница, а груди такие, что сейчас из блузки вывалятся.

Ронни любил блондинок. Это как разница между коньками и роликами. Блондинки катаются на коньках, а остальные – на роликах. Блондинки даже пахнут по-другому.

Но женщины – это всегда хлопоты, а для него хлопоты часто перевешивали радость.

Иными словами, цена была слишком велика.

Однако, мужику женщина время от времени необходима – хотя бы для того, чтобы доказать, что он ее может заполучить. Секс уже на втором месте. Этот мир – не для влюбленных и никогда не будет.

7.20. Он махнул ей, чтобы принесла еще пива. Она подошла с улыбкой, неся пиво перед грудью. Вот такой она не могла не нравиться.

– Вам нравится здесь работать? – спросил он.

– О, да, со многими мужчинами знакомлюсь.

– С хорошими мужчинами?

– И с хорошими, и с другими.

– А как вы их отличаете?

– По виду.

– А я какой?

– О, – рассмеялась она, – хороший, конечно.

– Вы заработали чаевые, – сказал Ронни.

7.25. Сказали, в семь. Он поднял голову. Курт. С Куртом – еще один парень.

Подошли к столику и сели. Курт махнул рукой, чтобы принесли графин.

– “Бараны” ни хера не годятся, – сказал Курт. – Потерял на них в этом сезоне 500 баксов, ни больше, ни меньше.

– Ты думаешь, Протро уже кранты?

– Да, с ним уже все, – ответил Курт. – Кстати, это Билл. Билл, это Ронни.

Они пожали друг другу руки. Подошла барменша с графином.

– Джентльмены, – сказал Ронни, – это Кэти.

– О, – сказал Билл.

– О да, – сказал Курт.

Барменша рассмеялась и отрулила, виляя задом.

– Хорошее пиво, – сказал Ронни. – Я уже здесь с 7 часов жду. Точно вам говорю.

– Тебе вовсе не надо напиваться, – заметил Курт.

– А он надежный? – спросил Билл.

– Самые лучшие отзывы, – ответил Курт.

– Слушайте, – сказал Билл, – мне не нужна комедия. Это мои деньги.

– А откуда я знаю, что ты не свинья? – спросил Ронни.

– А откуда я знаю, что ты не подорвешь с двумя с половиной кусками?

– Три куска.

– Курт сказал, два с половиной.

– Я только что поднял цену. Ты мне не нравишься.

– Меня твоя жопа тоже не волнует. Я ведь запросто могу все и отменить.

– Не отменишь. Такие, как ты, никогда не отменяют.

– Ты этим занимаешься регулярно?

– Да. А ты?

– Ладно, джентльмены, – сказал Курт, – мне наплевать, на чем вы сговоритесь. Я получаю свою штуку за контракт.

– Везунчик ты, Курт, – сказал Билл.

– Ага, – подтвердил Ронни.

– Каждый – специалист в своем деле, – сказал Курт, прикуривая.

– Курт, откуда мне знать, что этот тип не слиняет с тремя кусками?

– Не слиняет, иначе вылетит из бизнеса. Это единственное, что он умеет.

– Это ужасно, – заметил Билл.

– Что в этом ужасного? Он же тебе нужен, правда?

– Ну, да.

– И другим людям он нужен. Говорят, каждый человек в чем-то хорош. Вот он хорош в этом.

Кто-то сунул монетку в музыкальный автомат. Они сидели, слушали музыку и пили пиво.

– Хорошо бы этой блондинке засадить, – сказал Ронни. – И пежить ее так шесть часов кряду.

– Я б тоже не отказался, – поддакнул Курт, – если б мог.

– Давайте еще графин возьмем, – сказал Билл. – Что-то мне не по себе.

– А чего волноваться? – спросил Курт. Он махнул барменше: еще один. Те 500 баксов, что я профукал на “Баранах”, верну в Аните. Они открываются 26 декабря.

Я там буду.

– Башмак сядет в финале? – спросил Билл.

– Я еще не читал газет. Наверняка, да. Он не сможет просто так бросить. Это у него в крови.

– Лонгден же бросил, – сказал Ронни.

– Так ему пришлось: старика приходилось привязывать к седлу.

– А свой последний заезд выиграл.

– Кампус придержал вторую лошадь.

– Я думаю, лошадь не одурачишь, – сказал Билл.

– Умный человек может одурачить все, стоит только захотеть, – ответил Курт. – Я, например, никогда в жизни не работал.

– Ну да, – сказал Ронни, – а мне сегодня ночью придется.

– И сделай все, как надо, малыш, – сказал Курт.