Игры оборотней - Эдогава Рампо

— Вы назвали записку фальшивкой, а доказать это можете? — холодно спросил прокурор, полагая наверняка, что подозреваемый никаких доказательств не представит. — Почерк на ваш не похож. Да ведь можно изменить его специально.

— Глупости! Чего ради я бы стал это делать?

— Я не утверждаю, что вы меняли почерк; сказал лишь, что это можно сделать… Ну ладно, возвращайтесь домой. Только никуда из дому не уходите, может быть, надо будет еще что-нибудь уточнить.

Кокити Ооя ушел. Куниэда пошептался о чем-то с начальником полицейского участка, после чего один из сыщиков в штатском тут же отправился куда-то.

— Ну вот, Тономура-сан, полдела сделано. Что, не так увлекательно, как в романах? — Взяв под руку приятеля, прокурор Куниэда повел его в коридор.

— Полдела? Не для того ли ты говоришь это, чтобы выпроводить меня? По-моему, все еще только начинается.

— Ха-ха-ха!… Я имел в виду, что по крайней мере на сегодня дела почти закончены. Завтра мы получим результаты вскрытия и в зависимости от этого будем строить дальнейшую работу. Я, дружище, снял на несколько дней комнату в городе N. и оттуда буду приезжать сюда, в деревню.

— Да, усердия тебе не занимать. Ведь можно было бы передоверить все начальнику полицейского участка.

— Конечно. Да дело уж больно интересное, и хочется самому заняться им поглубже.

— Ты в самом деле подозреваешь Оою? — спросил Тономура, желая выведать намерения прокурора, чтобы хоть как-нибудь помочь деревенскому другу.

— Дело не в том, подозреваю я его или нет. Это вы, писатели, так пишете в своих книгах. А между тем это очень опасный путь. Подозревать можно кого угодно, всех. И ты, может быть, тоже под подозрением, — пошутил Куниэда, хлопнув приятеля по плечу.

Тономура никак не отреагировал на шутку и, помолчав немного, сказал то, что давно вертелось на языке.

— Если ты свободен, пойдем, покажу тебе кое-что. Прогуляемся до сторожки охранника.

— К дядюшке Нихэю? А что там?

— Соломенное чучело.

— Что? Чучело? — Куниэда удивленно посмотрел на Тономуру, лицо которого выражало абсолютную серьезность.

— Я говорил тебе о нем, когда мы осматривали место происшествия, — сказал Тономура. — Но ты пропустил мои слова мимо ушей: «Чучелом займемся потом, потом».

— Да? Совершенно не помню. А при чем тут чучело?

— Сначала все-таки пойдем посмотрим. Вдруг это ключ к разгадке происшествия?

Куниэда не склонен был серьезно относиться к этим словам, но причины отклонить настойчивое предложение друга не было, и, бормоча себе под нос «ох уж эти сочинители», он вслед за Тономурой вышел за ворота школы.

Подошли к сторожке. Навстречу вышли отец с дочерью, они только что вернулись из школы. Занервничали, увидев гостей: опять будут допрашивать.

— Дядя Нихэй, можно взглянуть на чучело? Помните, вы мне говорили о нем?

Нихэй сначала удивился:

— Какое чучело? А, вспомнил. Ну пошли. — Он проводил гостей к сараю за домом.

Скрипнула дверь, все трое вошли в полутемный сарай, где хранились дрова и уголь. В углу стояло ростом с человека соломенное чучело.

— Это же обычное огородное пугало, — разочарованно сказал Куниэда.

— Нет, не пугало. — Тономура по-прежнему был очень серьезен. — Разве обычное пугало делают с таким тщанием? Смотри, оно довольно тяжелое. Эта кукла совсем для другой цели — на ней можно выместить зло.

— А какое она имеет отношение к убийству?

— Этого я не знаю, но убежден, что имеет… Дядя Нихэй, расскажи, пожалуйста, этому человеку, как ты ее нашел.

Повернувшись к прокурору Куниэде, Нихэй начал рассказ:

— Дней пять назад, утром, надо было мне по делу в деревню, и я пошел туда через Большой крюк — это как раз то место, где нашли Цуруко-сан, железная дорога там делает крутой поворот. Так вот, иду и вижу — валяется в поле под насыпью это самое чучело.

— То есть где-то поблизости от местоположения трупа? — уточнил Тономура.

— Вот-вот, там. Только Цуруко-сан нашли по низу насыпи, а чучело валялось чуть дальше, в поле, метрах в двадцати от того места, где потом был труп.

— Чучело так и было — с дырой в груди?

— Точно так. Вот тут, вроде как из груди, у чучела торчал ножик.

Нихэй вынес чучело на свет, и все увидели, что на груди солома распотрошена, а из того места, где у человека находилось бы сердце, торчит ножик с простой деревянной ручкой.

— Мне кажется все-таки, в том, что эта кукла за четыре дня до убийства оказалась поблизости от места происшествия, есть какой-то смысл, — сказал Тономура.

— Может быть, может быть… — Куниэда уже не мог игнорировать факт существования загадочной связи между убийством и чучелом. Более того, «раненое» соломенное чучело вызывало живую ассоциацию со зверски убитой девушкой и производило жуткое впечатление. — Ну и что же вы предприняли, обнаружив чучело?

— А я сперва подумал, что это дети озорничали, и забросил его в сарай, чтоб потом печь топить. Даже ножик вытащить позабыл.

— Никому не рассказывали об этом чучеле?

— Нет, не рассказывал. Я, само собой, и подумать не мог, что оно накличет убийство… Есть только один человек, который видел его. И знаете кто? Цуруко Ямакита. На следующий день, как я подобрал чучело, госпожа Цуруко пожаловала к нам в сторожку. Просто так. Дочь рассказала ей про чучело, она и попросила взглянуть. Пришла вот сюда, к сараю, дверь открыла и заглянула. Вот уж верно говорят: предопределение судьбы… Могла ли молодая госпожа знать, что ей уготовано судьбою такое же…

— Цуруко приходила к вам в гости? А что, она часто бывала у вас?

— Нет конечно, очень редко. Но в тот день она пришла с подарком для дочери.

Выяснив ситуацию с чучелом, Куниэда решил отправить за ним полицейского, а пока просил Нихэя хранить его.

— Случайное совпадение, — сказал он Тономуре, когда они вышли из сторожки. — Думаю, старик прав: просто дети озорничали. Не верится, чтобы преступник, замыслив настоящее убийство, тренировался бы сначала на кукле. Тем более глупо было бы оставлять ее на месте происшествия. — Прагматику Куниэде претили мистические домыслы беллетриста Тономуры.

— Рассуждая так, ты полагаешь, что это чучело не имеет никакого отношения к преступлению? Однако можно взглянуть на ситуацию по-другому. Мне кажется, я начал что-то понимать. Особенно интересно, что Цуруко приходила смотреть чучело.

— Она же приходила не ради чучела.

— Нет, наверняка ради него. Даже из слов Нихэя можно заключить, что истинной целью ее прихода было не навестить О-Хану, а нечто другое.