Кукловод и концепция Истинных - Мария Соломина

Анечка взяла меня в руки и пустила в темноту рюкзака, рядом с косметичкой, кошельком и смартфоном. Другими двумя парами глазок я смотрела со стороны, как в рюкзак отправляется Настасья Петровна… Затем в рюкзак отправились Михайло Потапыч и Мишутка с оторванной лапкой, молния над моими головами застегнулась и я (или мы?) оказались в темном чреве рюкзака.

Гыыы! Похоже я превратилась сразу в трех медведей… Что вы скажете на это, доктор Фрэйд?

Трястись в темном рюкзаке было скучно. Попой Настасьи Петровны я нащупала Анин смартфон, провела по панели вощеным носиком, экран загорелся. Интересно… У подруги был все тот же графический ключ – косой крест. Так, что там в сети? Ищем-ищем… Так!

«При пожаре в театре кукол погибла актриса Мария Медведева. Череда неудач, сопровождающих девушку на протяжении жизни, подошла к концу трагической развязкой. 17 августа 20..г. Мария погибла при пожаре в театре, в котором работала последние годы, задохнувшись дымом…»

Ну вашу Машу! Читать собственный некролог – это было слишком!

Сорок дней… кажется так сказала Анечка.

Ой! Я встала на свою спинку… Точнее Михайло Потапыч встал на спину Настасьи Петровны и, немного расстегнув молнию, высунул мордочку из рюкзака…

Судя по окрестным видам, Анечка выходила из метро где-то на окраине Москвы. Лужи, мелкий моросящий дождь, первые желтые листки под ногами, хотя в свете фонарей основная масса деревьев еще была зеленой. Аня зашла в маршрутку. Раньше я как-то не особо задумывалась, насколько далеко от работы она живет, но еще сорок минут в маршрутке добили мои плюшевые попки. А Аня похоже ехала стоя.

Затем опять улица. Дождь уже не моросит, фонари дают достаточно света, чтобы разобрать дорогу… Какой-то отдаленный спальный район. Внезапно Аня остановилась. Я чуть не свалилась на дно рюкзака, но поддержала себя снизу лапками, расстегнула молнию по шире, в попытке понять причину.

- Куда спешим, красавица? – сиплый мужской голос.

Аня дергается в сторону в попытке избежать опасности, а я вываливаюсь из рюкзака на мокрый асфальт, барахтаюсь, но все-таки встаю на четвереньки. Аню преследует мужчина, но не долго. Несколько шагов, и он с размаху бьет девушку в висок.

Улица безлюдна…

Не знаю, что на меня нашло, но в голове пронеслись возможные строки нового некролога. Я попыталась зарычать в три пасти, но голосовые связки отсутствовали. Не делаю я их куклам…

Глазки залило красным. Со всех четырех лапок я бросилась на мужчину, который сейчас склонился с ножом над подругой и начал обыскивать карманы. Разинув пасть с острыми полимерными зубками, я впилась в ногу мужчины аккурат в то место, где заканчиваются туфли и начинается спортивное трико, и где по идее должна была бы быть резинка носка, но в силу новой моды, отсутствовала, обнажая незащищенные сухожилья.

Мужчина взвыл.

Из рюкзака уже выбиралась подмога. Я не стала мешкать и вцепилась когтями всех четырех лапок в лицо. Пока одни мои челюсти терзали ногу, а лицо противника разрывали маленькие коготочки, последний я тоже принял участие в драке, вцепившись маленькими зубками в руку с ножом.

Мужчина выронил нож, орал и изо всех сил пытался от нас избавиться… Потом я почувствовала, как меня взяли за шкирку, потянули, мои когти наконец оторвались от лица, которое теперь напоминало месиво, и я полетела в кусты…

Затем, меня скинули с запястья. Я плюхнулась попой на мокрый асфальт, наблюдая, как Михайло Потапыч продолжает терзать ногу нападавшего. Глазки опять налились красным, и я побрела в атаку на трех лапках…

Где-то в стороне, я, промокнув до нитки, упорно выбиралась из колючего кустарника…

Повторная атака не удалась. Меня отцепили от лодыжки, отбросили подальше…

Двумя парами глазок я наблюдала, как хромая удирает мой противник.

Анечка была без сознания, но жива. Я осматривала ее одновременно с нескольких сторон, под головой девушки натекла небольшая лужица крови. Игрушечные ротики не могли позвать на помощь…

Смартфон!

Я дружно полезла назад в рюкзак. У меня получилось набрать и скорую и полицию, но я не смогла сказать ни слова.

Головы, набитые синтепоном, соображали медленно. Наконец, я сообразила написать СМС Аниной маме, описав место происшествия. И лишь через двадцать минут услышала приближающуюся сирену машины скорой помощи.

Аню положили на носилки и погрузили в машину, туда же небрежно забросили Анин рюкзак со мной. Машина тронулась. Врачи устанавливали капельницу. Рядом плакала пожилая женщина…

Где-то на заднем плане становилось все громче и громче горловое пение Тувинского хора, наконец перекрывая своим гулом все другие звуки…

Я очнулась сидя на кровати в своей коморке. За стеной все так же храпели медведи, свет от голубой луны падал на пол через открытое окно. Не сразу сообразила, что крепко прижимаю к груди маленького игрушечного медвежонка…

Неделю я шила, как одержимая. Сташа беспокоилась о моем здоровье и заставляла отвлекаться на обед, ужин, а также домашнюю работу. Иногда отправляла в лес за первой малиной, чтоб я подышала свежим воздухом.

Мишаня привез мне из города хорошие краски, которые должны были не смываться с ткани или затвердевшего ила, а еще - тонкие кисти. Кукла-оберег обзавелась красивой улыбкой и коромыслом с расписными ведерками. Коготки для мишек и волчат я покрасила в черный, для львят – в коричневый. Красиво расписала глазки-пуговки и покрыла лаком. Куклы и зверушки смотрели на меня, как живые.

Мастера-кукольники часто говорят, что вкладывают в свои творенья частичку собственной души. С нами можно бесконечно и безрезультатно спорить… Ведь это правда!

С самой первой своей куклы я почувствовала это состояние… Когда кукла в твоих руках перестает быть лоскутами ткани и начинает самостоятельную жизнь, обзаводится своим характером и судьбой.

И у каждого мастера есть своя традиция «оживления» игрушки. Кто-то зашивает внутрь конфетку-карамельку. Кто-то кладет маленький камешек или круглое декоративное стеклышко, как символическое сердечко.

Я всегда целовала своих кукол в носик и видела (пусть в это и сложно поверить!) как загораются живым светом их глазки.

Сейчас игрушки были полностью готовы, завтра утром мы с Мишаней поедем в храм и навестим детский приют.

Я взглянула на свой стол, на котором лежала все еще незаконченная кукла. Энфир. Я решила делать его не в полностью трансформированном виде, а с человеческим лицом. Нет, я не сразу на это решилась! Сперва, после того, как заполучила краски, я попыталась раскрасить случайно слепленное еще в первый вечер лицо, но получилось только хуже… Вылитый герцог Кабо.