Кладбище джиннов - Василий Головачев

— Зари-ма!

— Я же говорил, — ухмыльнулся один из здоровяков. — У них был проводник из местных.

— Девка, — подтвердил второй. — Это весьма кстати. Давно я не расслаблялся.

Артем вскочил и увидел направленный ему в лоб ствол аннигилятора.

— Спокойно, парень, будь философом, проживешь на несколько минут дольше. Попользовался телкой, дай попользоваться другим.

— По-моему, она разбилась, — буркнул третий, опускаясь на пол и подходя к одному из «кокосов». Наклонился, умело открыл шлем, прижал пальцы ко лбу девушки. — Нет, вроде дышит.

В то же мгновение Артем прыгнул к нему, сделал сальто с поворотом и ударил локтем в голову. Здоровяк отлетел назад и остался лежать неподвижно. Однако отобрать у него аннигилятор пограничник не успел. Рядом в пол вонзилось полотнище разряда — стреляли из бластера, и Артема отшвырнуло в сторону.

— А ты ничего, прыткий парень, — задумчиво сказал Зо Ли. — Мне говорили даже, что ты мастер боя, это правда?

— Проверь, — с ненавистью предложил Артем, поднимаясь и садясь на корточки.

— А что, это идея. — Черноволосый посмотрел на своих приятелей. — Развлечемся, господа? Кто хочет уложить федерала? Рекомендую — это Артем Ромашин, гриф погранслужбы, внук комиссара.

— Держу пари, — сказал белобрысый громила с белыми ресницами; у него практически не было бровей. — Я уложу его за полминуты.

— О'кей, — согласился второй великан, с бородкой и длинными стрелками усов, свисающих по сторонам губ. — На что играем?

— Если я выиграю — девчонка моя.

— Идет.

— Снимай костюм, гриф, — сказал безбровый с пренебрежительным видом, опускаясь на пол и расстегивая комбинезон. — Бой будет честным (при этом приятели здоровяка захихикали), но коротким. Покажи, чему тебя учили.

— Спокойно, Ромашин, — заговорили наушники рации голосом Селима. — Попытайся продержаться подольше, я что-нибудь придумаю.

Артем сдержал радостное восклицание, снял костюм, оставаясь в одном подслойтрико темно-синего цвета. Безбровый здоровяк сбросил свой пятнистый комбинезон, под которым также оказалось спецтрико, но уже грязно-бежевого цвета. Такое белье выдерживало удар ножом, в отличие от трико Артема, и он понял, что удары по телу противника бесперспективны.

— Делайте ставки, господа, — хвастливо проговорил безбровый атлет, играя мышцами. — Сейчас я уделаю этого грифа в два удара.

— Осторожнее, Мейюс, — предупредил Зо Ли, наблюдая за приготовлениями к поединку. — У этого мальчишки были хорошие учителя.

— Плевать! — махнул рукой Мейюс и без предупреждения атаковал Артема в стиле солсина — универсальной боевой защиты, принятой на вооружение внутренними полицейскими силами Солнечной системы.

Удар левой рукой — поворот — удар правой — поворот — удар ногой — поворот — удар ребром правой ладони.

Однако Артема действительно обучали мастера воинских искусств — от деда Игната до инструктора по русбою, получившего квалификацию Витязя, поэтому боец солсина был ему не соперник, несмотря на размеры, массу и устрашающие мускулы.

Заблокировав три первых удара связки, Артем опередил здоровилу на повороте, вонзил палец под мышцу плеча — едва не сломав его (чертово трико!), тут же отбил летящее в переносицу ребро ладони и тыльной стороной ладони треснул противника по носу. А когда тот невольно отшатнулся, закрывая ладонью лицо, Артем вошел в «клинч», захватил шею и голову парня и сдавил горло так, что тот мгновенно потерял сознание.

Артем отпустил обмякшее тело, и безбровый кулем свалился на пол.

— Кто следующий?

— Один — ноль не в нашу пользу, — прокомментировал усатый приятель безбрового, заключивший с ним пари. — Придется мне вразумлять щенка.

«Кокос» фон Хорста шевельнулся.

Зо Ли направил в его сторону ствол аннигилятора.

— Эй, полковник, хватит притворяться, вставай.

Селим не ответил.

— Уан, проверь, что он там дергается, — шевельнул Зо Ли стволом «шукры» в сторону третьего громилы.

— Сейчас, — кивнул тот, не спеша выполнять приказ.

— Проверь, я сказал! — В голосе черноволосого лязгнул металл.

— Да куда он денется, — проворчал Уан, опускаясь к лежащему без движения фон Хорсту. — Тайфы здесь не действуют, оружия у него нет…

В следующее мгновение «кокос» безопасника взвился в воздух, что-то блеснуло — и смуглолицый Уан завертелся на месте, взлетел, махая руками, как крыльями, затем перестал дергаться, застыл, удаляясь; антиграв был включен и продолжал держать бандита в воздухе.

Во лбу Уана торчало нечто, напоминающее черное перо.

Зо Ли выстрелил, однако Селим невероятным образом увернулся от короткой трассы огоньков аннигилятора, и удар пришелся по одному из кресел рубки управления, проделал в ее основании приличную дыру.

— Великолепно, полковник, — с иронией усмехнулся Зо Ли, снова наводя на фон Хорста оружие. — Ты не потерял кондиций, хотя гоняешься за мной… с какого же года, напомни?

— Уже полсотни лет, — хладнокровно ответил Селим.

— А ведь действительно полсотни. Круглая дата, надо бы отметить, да жаль — времени нет. Спасибо, что вывел меня на программатор, без твоей помощи я бы отыскал его нескоро.

— Зачем он тебе, если не секрет?

— Неужели не догадываешься? — прежним ироническим тоном проговорил Зо Ли.

— Тебя послали на Полюс, чтобы ты…

— Да плевал я на тех, кто меня послал! Только я могу себе приказывать, и только я достоин того, чтобы править миром! Я гонялся за Демоном так долго, и вот он наконец у меня в руках. Ты не представляешь, каково это — приблизиться вплотную к осуществлению своей мечты!

— И какова же цель?

— Власть, разумеется.

— А какова цель власти? В твоем понимании?

— Цель власти — власть, как говорил философ, причем в любом понимании. Самый сильный раздражитель и ублажатель. Теперь я буду диктовать свою волю миру, а не он мне!

Селим усмехнулся.

— Допустим, программатор ты добыл. Ну, а если он тебя не послушается?

— Еще как послушается, — ощерился Зо Ли. — Первый Демон, которого протаранил дед этого мальчишки, одарил меня бессмертием и пониманием сути управления роботами. Я знаю, как его разбудить и как заставить повиноваться. И ни один твой «нульхлоп» этому не помешает, так как мы нашли их и обезвредили. Проиграл ты, однако, полковник, и прощай, больше не увидимся. А жаль, привык я к тебе, хотя много ты мне крови попортил.