Брат за брата - Владимир Колычев

– Может, еще не успела?

– Может, и не успела, – пожала плечами ее мать.

– Откуда она должна была уезжать?

– Так из города же, из областного центра...

– Когда она от вас уехала?

– Так уже неделя прошла. Она сказала, что в городе поживет, а только уж потом уедет...

– Где она в городе остановилась? Адрес?..

– Не знаю, – пожала плечами будущая его теща. – Откуда ж мне знать? Анюта ничегошеньки не говорила...

Данила продолжал атаковать явно растерянную женщину. Но так ничего от нее не добился. Одна зацепка – парень, который завербовал Анюту на работу. Звали его Александр. И все, больше о нем Данила ничего не узнал. Разве что дюже вежливый он, этот Александр, – так Анюта о нем отзывалась.

Вежливый парень. Вежливый. Это и насторажило Данилу. Он еще молод, но много повидал в этой жизни. И хорошо усвоил, что вежливость редко бывает бескорыстной...

Это только в кино про войну во время атаки кричат «ура». В реальном же бою так закричать можно только с сильного перепугу, когда страх давит на клапан рассудка, напрочь срывает крышу.

В роте Андрея Северцева дураков нет. Чеченской пули боятся все. Но страх этот в бою не мешает. Напротив, сдерживает порывы безумной храбрости, подчиняет каждый шаг точному и стремительно быстрому расчету.

Сегодня они брали горное селение. В горах оно затерялось, далеко в стороне от Аргунского ущелья. Даже с воздуха его фиг увидишь. Но ничего, увидели. И даже узнали, что в этом ауле крупный склад вооружения.

Но склад охранялся. И достаточно хорошо. Без боя дело не обошлось.

К селению подобрались скрытно, по темноте. А ранним утром, чуть свет устремились в атаку. И тут же нарвались на кинжальный пулеметный огонь. Слишком хорошо чеченцы к отражению возможного нападения подготовились. И точки огневые хорошо укреплены, и часовые на постах не спят – врасплох их не возьмешь.

Но и у Андрея в группе не дилетанты. Ребята все как один припали к земле. Пули просвистели над их головами.

Пулеметчик сместил прицел, взял чуть ниже. Но по спинам ударить не смог. Не было уже ребят на прежнем месте. Каждый совершил маневр, каждый нашел себе надежное укрытие.

Пулемет дал короткую очередь. И захлебнулся. Накрылась пулеметная точка. Вася Климков снайпера сделал. Из мощнейшей и суперсовременной снайперской винтовки «взломщик». От этой «дуры» просто невозможно спрятаться, крупнокалиберная пуля запросто прошибает или, вернее, взламывает даже бетонную плиту.

Вася Климков и Серега Гнутов не спят. Дают «чехам» огоньку.

А с другой стороны селения заухали гранаты. В тыл к «духам» зашла вторая часть группы.

Андрей со своими бойцами также продолжали атаковать. Что-то шевельнулось впереди. Андрей пустил на звук гранату из подствольника. В падении отскочил в сторону. Вжался в землю. Граната «чеха» и заряд из его подствольника рванули одновременно. Только после этого Андрей быстро вскочил на ноги – живой и невредимый, «чех» же, наоборот, припал к земле. Теперь ему только один путь – вниз, под землю...

Боевое охранение смяли в течение нескольких минут. Затем пришлось немного повозиться с основными силами. «Чехи» успели продрать глаза, схватиться за оружие и даже открыли огонь. Все грамотно сделано, не придерешься. И, возможно, они бы отбили атаку. Если бы имели дело с другим противником, а не группой Андрея Северцева.

Тайник с оружием нашли быстро.

– Опупеть не встать, – с осуждением покачал головой лейтенант Юра Кочубей. – Одной рукой бьем, другой по голове гладим...

В тайнике чего только нет. Новейшие спецназовские автоматы «вал», «А-91», автоматы Калашникова серии 100, снайперские винтовки, уникальные снайперские винтовки «В-94», гранатометы, огнеметы «шмель». Все оружие отечественного производства. Боеприпасы в ящиках с заводской маркировкой.

– Эта война никогда не закончится, – с грустным сарказмом в голосе сказал Леша Грибов. – Потому что сами с собой воюем...

– Кочубей, давай «вертушки» вызывай! – приказал Андрей.

Скоро появятся вертолеты. Заберут оружие и группу. Очень даже может быть, что именно на этих «вертушках» это оружие сюда и завозилось. Чечня – это такая клоака, что ничему нельзя удивляться...

– Командир, смотри...

Показался Гена Косичкин. С ним пятеро. Один чеченец лет сорока – маленький какой-то, худой, вид жалкий-жалкий. Гена держал его без всякого внутреннего напряжения. Еще три заросших мужика с ним – не люди, а доходяги какие-то. Вроде славянской внешности. Да, похоже, это русские рабы. И еще девчонка. Молодая. Но в то же время как будто бы в годах. Тоже рабыня. Или, как их называют в горах, наложница.

– В подвале дома нашел, – показал Гена на рабов и рабыню.

– А этого, – кивнул он на чеченца, – в самом доме нашел. В сундук залез...

– Аслан у нас смелый, – усмехнулся один мужик.

Только улыбка какая-то страдальческая вышла.

– Как воевать, так это пусть другие. А как над кем-то издеваться безнаказанно, так тут он первый...

– Своими руками бы удушил, – с ненавистью на чеченца глянул второй мужик.

– Бил он нас, – сказал третий. – Каждый день бил. Смертным боем... А Зою насиловал с братьями по три раза на дню...

– А братья где? – мгновенно отреагировал Андрей.

И метнул взгляд на Гену. Тот пожал плечами.

– Братья у Аслана – воины. Один еще зимой погиб, – пояснил первый мужик. – Второй в начале весны... А этот... Этот только над слабыми горазд измываться...

Чеченец Аслан молча слушал обвинения в свой адрес. Голова от испуга в плечи ушла, сам трясется как осиновый лист. Но даже сейчас девушка, которую звали Зоя, смотрела на него с нескрываемым ужасом. До чего бедную русскую девчонку довел. Она ж теперь до конца дней своих от каждого шороха вздрагивать будет.

– А чего Зоя молчит? – спросил Грибов.

– Аслан язык ей отрезал. Еще давно...

– За что?

– А просто так...

– Сука!!!

Лейтенант многозначительно глянул на Андрея. Отдай, мол, мне этого изувера.

Андрей молча кивнул. Он тоже был полон праведного гнева.

– Делаем так, – сказал Кочубей. – Ты, ты и ты, – показал он на мужиков. – Остаетесь с этим наедине... Вот в этом доме... Заходим через десять минут...

Бывших рабов оставили с бывшим их владельцем в пустующем доме. Андрей и Юра зашли туда ровно через десять минут. Аслан лежал на полу. И бился в предсмертных судорогах. В груди у него торчал кинжал.