Мудрость толпы - Джо Аберкромби

– Покончено? – прорычала Судья, окидывая горящим взглядом болтающиеся тела. – Да мы еще даже не начали!

Орсо закрыл глаза. Он вдруг понял, что глубоко внутри надеялся, что все это временно. Какой-то преходящий морок, наваждение, от которого они все вскоре очнутся.

Но, возможно, отныне мир просто будет вот таким.

Возможно, он всегда был таким.

– Печенкой чую, – прошептала Изерн, – у этой маленькой сучки что-то на уме.

Корлет шагала через толпу перед ними, по скользкой от дождя булыжной улице, ведущей из замка Скарлинга в промозглый город, с холщовым мешком, закинутым за плечо.

– Я это вижу, – продолжала Изерн. – И луна это видит. Единственная, кто этого не видит, это ты!

– Не единственная, – возразила Рикке. – Кроме луны и твоей печенки всем остальным она нравится.

– То есть ты хочешь сказать, что окружена глупцами, ну так я это и сама знаю. Она сказала тебе, что собирается отлучиться?

– Нет. С какой стати?

– Она спрашивала разрешения уйти?

– Нет. С какой стати?

– Что у нее в этом мешке?

– Люди иногда ходят с мешками. Это еще ничего не доказывает.

– Разве я не говорила тебе не задирать нос?

– Примерно тысячу раз.

– И если бы ты хоть один раз прислушалась, мне бы сейчас не надо было молоть языком. – Изерн оскалилась, демонстрируя дырку в зубах и по-прежнему не сводя взгляда с Корлет. – Говорю тебе, от нее неправильно пахнет.

– Кому бы и жаловаться на запахи, но не тебе.

– Погляди, как она украдкой выбирается из замка.

– Мы и сами украдкой туда забрались, и ты вроде бы не возражала.

– Мы туда забрались, чтобы укрыться от наших врагов!

– Ну, мы ведь в некотором роде бросили Броков со спущенными штанами, при том, что незадолго до того приветствовали их улыбками.

– Это ты приветствовала. Ты вообще слишком много улыбаешься. – Изерн скользнула за угол, таща Рикке за собой через горстку людей под прикрытие повозки, откуда они могли наблюдать за идущей Корлет. – Чертовы Броки! Они воткнули бы тебе нож в спину, если бы ты не сделала это первой. Я это вижу, и луна это видит. Единственная, кто этого не видит…

– О нет, это-то и я прекрасно видела. – Рикке засунула палец за изумрудное ожерелье, которое подарила ей Савин, и слегка передвинула. Оно не было тесным. Оно не было тяжелым. Но в последнее время оно ей как-то натирало, с тех пор, как она уселась на трон Скарлинга. – Должно быть, теперь мы все равно уже не узнаем наверняка…

Изерн с отвращением тряхнула своей косматой головой.

– Мы здесь не для того, чтобы почесать мягкое подбрюшье твоей вины – чувство, которое вождь по-любому должен выкинуть в сральник вместе с милосердием, – но для того, чтобы выяснить, с какой стати твоя подружка Корлет крадется через Карлеон, такая вся из себя пугливая и скрытная.

– Вовсе она не крадется, – возразила Рикке. – Просто идет по городу.

И действительно, девочка вовсе не пыталась держаться незаметно, опасливо огибая углы и поглядывая через плечо – что, несомненно, проделывала бы сама Рикке, если бы затевала какое-нибудь темное дельце.

– Это да, но куда она идет?

Изерн прижалась к стене, заглядывая за угол, и Рикке поняла, что непроизвольно повторяет ее движения. Корлет по-прежнему была впереди, непринужденно скача вверх по ступеням по направлению к маленькому домику, ничем не отличавшемуся от сотни других в городе. С карниза обомшелой, крытой тростником крыши сыпались капли дождя.

– Видишь ли, какое дело, она ходит к этому дому через день. Регулярно, как луна.

Рикке нахмурилась. Это действительно внушало некоторое беспокойство.

– Может быть, она нашла себе мужика, который будет греть ее зимой. – Она подула в сложенные лодочкой ладони, думая о Гвозде и о том, чем они занимались этим утром. На ее лице сама собой возникла довольная ухмылка. – Они, бывает, того стоят.

– Любовника скрывать незачем.

Рикке пожала плечами:

– Может, он какой-нибудь урод?

– Тс-с!

Взмахом руки Изерн затолкала Рикке в подворотню. Промозглый холод напомнил ей то время, когда они прятались по лесам от людей Стура Сумрака, и это воспоминание отозвалось в ней уколом страха, который она тогда чувствовала. Впрочем, за ним тотчас последовала теплая волна удовлетворения при мысли, что в настоящий момент ублюдок сидит у нее в клетке с перерезанными поджилками.

Дверь отворилась. Корлет широко улыбнулась – что казалось странным, поскольку она не особенно часто улыбалась. Девочка вошла внутрь, и дверь закрылась.

– Ну ладно, – проворчала Изерн, широкими шагами направляясь к домику. – Сейчас мы доберемся до сути ее происков.

– И кто теперь задирает нос? – прошипела Рикке, поспешая следом. – Что, если девчонка и впрямь что-то скрывает?

Ей представилась комната, набитая головорезами Черного Кальдера, которые все как один поворачиваются к двери, когда туда вламывается Изерн.

– Надо было взять с собой Трясучку и пару его парней…

Но Изерн уже забарабанила по хлипкой двери так, что та заходила ходуном. Дверь распахнулась, и Корлет выглянула наружу. На ее хмуром лице появилось подозрительное выражение, когда она увидела их двоих, теснящихся на пороге.

– Что это вы тут делаете?

– А ты что тут делаешь? – торжествующе взревела Изерн.

Она схватила Корлет за шею и толкнула внутрь, другой рукой вытаскивая кинжал.

– Во имя мертвых, только не зарежь ее! – взвизгнула Рикке, торопливо входя следом.

Насколько она смогла разглядеть, когда ее глаза привыкли к полумраку, это был самый обыкновенный дом. Одна комната, освещенная одним маленьким окошком. Из горшка на очаге плыл аппетитный запах готовящейся еды. Рядом лежал раскрытый мешок, но в нем тоже не было никаких секретов, если не считать нескольких морковок и пары костей. Никакой банды головорезов, всего лишь скрюченная старуха с подслеповатыми глазами и здоровенной бородавкой на щеке, чрезвычайно удивленная при виде размахивающей ножом горянки, ворвавшейся в ее дом.

– Какого хрена? – прохрипела Корлет, распластанная по стене: рука Изерн пережимала ей горло.

Старуха схватилась за метлу.

– А ну отпусти мою внучку!

Рикке вздохнула, чувствуя себя более чем смущенной своим участием в этом фарсе.

– Сдается мне, Изерн, что ты можешь спрятать свой кинжал. Разве что ты хочешь порезать им морковку.

– Это моя бабушка, – буркнула Корлет, потирая покрасневшую шею. – Я прихожу сюда повидаться, когда получается. Приношу ей дрова, всякие объедки на суп.