Загадка уральской Мадонны - Наталья Александрова

– Ну, хорошо, я заплачу вам сто марок – и помните мою исключительную щедрость!

Едва англичанин удалился, в лавку вошел холеный итальянец лет пятидесяти. При его появлении торговец угодливо согнулся.

– Как торговля, Джузеппе? – осведомился вошедший.

– Превосходно, синьор Валентино! Я продал тому молодому русскому князю картину, которую намалевал Луиджи. Выдал ее за Рафаэля, взял с него целых триста марок…

– Что ты врешь, осел? Вот же стоит та картина!

– Как, синьор Валентино? – Приказчик побледнел. – Не может быть… это та картина, которую вы купили у принчипе Боргезе…

– Ты мне это будешь говорить? Что я, по-твоему, не отличу мазню твоего племянника от подлинного Рафаэля? Выходит, ты продал Рафаэля этому русскому? Этого Рафаэля я обещал маркизу Паленциано! Я дал ему слово!

– Не может быть… – Приказчик схватился за голову. – Я не мог так ошибиться…

– Сколько, ты говоришь, заплатил русский?

– Триста марок, синьор.

– А ведь ты врешь, каналья! – Хозяин подступил к нему, ткнул его тростью в живот и прошипел: – Сколько ты на самом деле взял с него? Говори мне правду или я спущу с тебя шкуру!

– Честное благородное слово, синьор, русский заплатил мне ровно триста марок…

– Я сам не буду пачкать об тебя руки. Я позову Калаграву, того здоровенного сицилийца, что работает на синьора Креди. Он с тобой разберется!

– Только не это, синьор! Только не это!

– Так сколько же заплатил тебе Демидов?

– Четыреста марок…

– Что ж, это неплохая цена. А с маркизом я как-нибудь договорюсь… продам ему Гвидо Рени или Аннибале Каррачи…

На следующий день Юлия пришла на работу пораньше и прилежно трудилась, не отходя от своего стола ни на шаг, хоть Сашка и делала ей страшные глаза, так ей хотелось посплетничать. К обеду, однако, Юлия навела в туалете макияж поярче и сказала Сашке, что, возможно, задержится, так пускай та ее прикроет.

– Ой, Юлька, доиграешься ты! – Саша покачала головой. – Шеф уже на пределе.

И как в воду глядела, потому что, едва Юлия нажала в лифте кнопку первого этажа, как двери раздвинулись и в кабину вошел шеф Александр Васильевич собственной персоной.

Увидев Юлию, он нахмурился и шарахнулся в сторону. Затем, вспомнив, что он начальник, взял себя в руки и строго сказал:

– Вот что, Кочетова. Если так будет продолжаться, то нам придется расстаться.

– А что я сделала? – Юлия поймала себя на том, что разговаривает детским и фальшивым Лориным голосом. – Вы же как будто довольны отчетом…

– Отчетом – да, – нехотя признал шеф, – но ты все время куда-то уходишь. И не возвращаешься. Или с утра не приходишь. Думаешь, я не знаю, что Саша тебя прикрывает? Уж совсем за дурака-то начальника не держите.

– Александр Васильич… – Юлия шагнула было к нему, но шеф глазами показал, чтобы она этого не делала. – Понимаете… у меня сложные семейные обстоятельства, мне… у меня… меня муж бросил! – выпалила она совершенно неожиданно для себя. – И так… так неожиданно, что я просто… – Юлия хотела заплакать, но вовремя вспомнила о макияже, тогда она прикрыла глаза рукой.

– Ну-у… – протянул шеф, – что же теперь делать…

– Вы извините меня, пожалуйста, – заговорила Юлия с вымученной, страдальческой улыбкой, – я, конечно, это преодолею, просто сейчас очень трудно…

– Я понимаю… – глухо сказал шеф.

Юлия тихо порадовалась, что ему не пришла в голову простая мысль: если муж бросил, то куда она все время убегает? Казалось бы, уйди с головой в работу, так и переживать некогда станет.

– Ладно, иди уж… – вздохнул шеф, когда двери лифта раскрылись на первом этаже.

– Только никому не рассказывайте! – шепнула Юлия. – А то сплетни пойдут…

Увидев свое отражение в зеркальной двери, она подумала, что шеф все-таки ужасно наивен. Как можно поверить, что женщину бросил муж, когда она так отлично выглядит! А еще обижается, когда его дураком считают…

Галерея «Водолей» занимала полуподвальный этаж старинного дома на набережной Фонтанки. Юлия спустилась по вытертым многочисленными посетителями ступенькам и оказалась в длинном помещении с низкими сводчатыми потолками, по стенам которого были развешаны многочисленные картины.

Картины были в разном стиле – вполне классические, примитивистские, с оттенком сюрреализма и даже кубизма, но объединяло их одно – на всех этих картинах были изображены обнаженные женские тела. То, как были поданы эти тела, зависело от стиля и мастерства художника: так, на одной из картин обнаженная женщина была помещена внутрь песочных часов, она постепенно превращалась в песок и перетекала из верхней части часов в нижнюю, одна ее нога уже была внизу.

На другой картине опять же обнаженная женщина была составлена из элементов конструктора «Лего», на третьей – все ее тело блестело и переливалось, как будто оно было покрыто ртутью, на четвертой обнаженную брюнетку в красной шапочке терзал волк…

Юлия не успела оглядеться, как к ней подошла сексапильная блондинка в длинной юбке с умопомрачительным разрезом и осведомилась низким чувственным голосом:

– Вас интересует классика или авангард?

– Меня интересует Игорь Глебович Охотников.

– Вот как? – Блондинка напряглась, в голосе ее зазвенел металл. – А в каком качестве он вас интересует?

– Не беспокойтесь, не как мужчина. – Юлия чуть заметно улыбнулась уголками губ. – Как объект интервью. Я представляю интернет-издание «Культурное обозрение». Мы с ним договаривались о встрече.

– «Культурное обозрение»? – переспросила блондинка, и голос ее потеплел. – Вам повезло, Игорь Глебович сейчас у себя, вы можете с ним поговорить.

Она проследовала в глубину помещения, остановилась перед закрытой дверью, разрисованной пышнотелыми русалками, деликатно постучала в нее костяшками пальцев и проговорила интимным певучим голосом:

– Игорь Глебович, к вам корреспондент… точнее, корреспондентка!

– Проходите! – донесся из-за двери мурлыкающий голос.

Блондинка открыла перед Юлией дверь.

Та вошла и огляделась.

За дверью находился довольно просторный кабинет, тоже увешанный картинами с изображениями обнаженной натуры, только еще более откровенными, чем в зале.

За массивным письменным столом красного дерева сидел бодрый толстячок лет сорока с блестящей круглой лысиной, обрамленной венчиком вьющихся волос. На нем был бархатный пиджак, на шее повязан бирюзовый шелковый платок.

При появлении Юлии глаза этого господина маслено заблестели, он выскочил из-за стола, козликом подскочил к гостье, подхватил ее под локоток, помог ей снять пальто, повесил его на деревянную вешалку и подставил Юлии стул с резной спинкой.