Виртуальные встречи - Александра Игоревна Мадунц

Зачем она с таким упорством палит холостыми? Она расхохоталась, Костик тоже, и даже Таня.

– А если нам раскрыть по одной карте? – предложила Катя. – Начну первой. У нас есть список людей, выходивших на сайт Турищева. Там фигурируете вы… и мы обе, разумеется.

– Ясно, – кивнул Костик. – А также, полагаю, Жуков и Ритусик. Кто еще?

– Ваша очередь. Почему вы приехали на дачу?

Шагуч вздохнул.

– Признаюсь, меня тоже заманил Осведомленный. Такому тертому калачу, как я, стыдно попасться на примитивный розыгрыш. Обычно я всех разыгрываю, а тут… короче, этот чертов Осведомленный намекнул мне, что я узнаю о Темке нечто горяченькое. Кто откажется от удовольствия подразнить старого друга? Уж не я. Вот и примчался. Еду и думаю: «Ну, я и дурак» А, с другой стороны, что я терял? Посмеется кто-то надо мной – чего особенного?

– Да, – подтвердила Катя, – я рассуждала так же. Он вас на сколько звал?

– На семь пятнадцать. Я пять минут подождал, понял, что я идиот, но решил, раз так, навестить Артема. Вот и вся любовь.

– Ясно. А Турищев ничего не говорил вам про компромат на наше издательство? Или конкретно на Жукова? А он не объяснял вам, почему накинулся на меня и уволил? А вы…

– Э, нет, – прервал Костик. – Мы договаривались баш на баш. Теперь моя очередь. Покажите-ка ваш список.

Катя аж подскочила от подобной наглости. Не для того она тяжким трудом… ладно, пусть не трудом, зато с риском для жизни добывала ценный трофей, чтобы делиться им с кем попало. В поисках поддержки она обернулась к Тане.

– Хуже не будет, – непонятно и несколько отстраненно ответила та, листая взятую с полки книжку. – Но решать тебе.

– Ладно, – помолчав, милостиво согласилась Катя. – Но вы за это ответите на все наши вопросы.

– Сурово, – хмыкнул Шагуч. – Бескомпромиссно. Однако справедливо. Согласен.

Катя вытащила из сумочки список.

– А где ники? – удивился Костик.

– Увы. Только телефоны и адреса.

Похоже, это обстоятельство собеседника скорее обрадовало. Какие скрытные, однако, бывают люди! Вот и Таня не желает сообщать своего ника. Не то что Катя или Рита.

– Что касается вашего издательства, – внимательно изучая листок и почему-то над ним хихикая, стал отвечать Шагуч. – Артем последнее время был им недоволен. Он стал писать лучше, менее шаблонно… и, что характерно, восторга это не вызвало. Но Артем сказал мне как-то: «Ничего, у меня есть на них управа. Я им покажу, кто здесь главный». Общался он в основном с Жуковым, это вы знаете и сами. А про ваше увольнение мне сказать нечего. Я о нем и не подозревал.

– А вы пытались снова издать вашу совместную книгу? – мягко спросила Таня. – Она того стоит, а авторство Арт Тура обеспечило бы продажи.

– Боже, где вы выкопали этот бред? – захохотал Костик. – Я надеялся, весь тираж давно спущен в унитаз.

– В Интернете. Я давно так не смеялась. Я бы не поверила, что в наши дни кто-то так здорово пишет.

– Это была шутка, – махнул рукой Костик. – Я и думать о ней забыл. А тем более Артем. Да он бы в жизни не поставил свое имя на обложке. Такой глубокий философ – и связался с хохмачом. Нет, что вы. Ну и вкус у вас, Татьяна Владимировна.

– А вы не дадите мне почитать вот это? – Таня неожиданно протянула книгу карманного формата. Катя глянула – боже мой, и впрямь вкус странный. Алина Айленд, «В тенетах жаркой страсти».

Шагуч, помрачнев, молча забрал книгу и вернул на полку, где удивленная Катя обнаружила целую вереницу низкопробной Алины Айленд. Да уж! Немудрено, что писатель так разнервничался, уличенный в пристрастии к подобной литературе.

Неловкую паузу прервал звонок в дверь.

– Кто там?

– Это я, дядя Костя. Федя.

Шагуч отпер. Вид Федора тут же заставил Катю забыть о претензиях, которые она мысленно предъявляла ему после свидания с Ритой. Понурый, осунувшийся, растерянный… да никакой он не корыстный, просто поддался влиянию отца. При всех недостатках Турищев был сильной личностью – в отличие от сына.

– Таня… – пролепетал Федя, вздрогнув от неожиданности. – Здравствуйте. Я рад вас видеть… ваше здоровье, надеюсь, не… и родителей ваших… то есть… вы в курсе, что я… что папа…

– Татьяна Владимировна в курсе, – известил Костик (Кате почудилось – не без злорадства).

– У меня все в порядке, – кивнула Таня. – Я сочувствую вам, Федя. Правда.

Она произнесла это так искренне и серьезно, что Федор, переменившись в лице, быстро и страстно заговорил:

– Если убила эта девочка, я сам сделаю все, чтобы ее вытащить. Мне жаль отца, очень жаль. С ним все непросто, Таня. Он только выглядел благополучным. У него был душевный кризис, и я знаю, кого в этом винить. У хорошей жены не станешь бегать по… не станешь искать любви на стороне. Отец делал это от тоски, но я понимаю, девочкам от этого не легче. Я люблю его, но мстить не собираюсь.

– Ира не убивала, – сказала Таня.

– Вы… у вас есть доказательства?

– Нет, просто я знаю.

Федор помрачнел.

– Лайма настаивает, чтобы дело скорей закрыли. Ей бы все спихнуть и спокойно заняться пиаром. Вместе со своим Жуковым только и знает, что меня торопить. Вы знаете, что я заканчиваю книгу отца? Он делился со мною планами, я ему помогал. Это фактически будет наша совместная вещь. Не могу же я гнать халтуру… память отца и самоуважение не позволяют. А этой парочке не надо ни качества, ни стиля – докрутить бы сюжет.

– Ах, Лайма-Лайма! – гнусно ухмыльнулся Костик. – И чего ради Темка на ней женился? Правда, она красотка и пиарит его мастерски, но мы, мужчины, не обращаем на подобные мелочи внимания. Нам в женщине важно одно – чтобы человек была хороший, а карьера и секс – это второстепенно.

– Он бросил маму, когда она тяжело болела, – насупившись, произнес Федор.

– Зато дал денег на операцию. Не сомневайся, с такой женой, как Лайма, это почти подвиг.

– Все равно операция не помогла. Не понимаю, как ты можешь защищать Лайму? Ты думаешь, она сейчас страдает из-за смерти папы? Ничего подобного. Ее послушать, он умер специально, чтобы не писать больше книг и оставить ее без средств. Хотя ей и так перепадет немало.

– Я бы на месте Темки, не задумываясь, завещал все тебе. Такая редкая в наши дни сыновья преданность – отказаться от любовницы, дабы не оскорблять строгий вкус отца. А вот я не такой сноб и считаю Ритусика очаровательной.

– Не называй ее Ритусиком! – взвыл Федор.

– Да не волнуйся, ей нравится, – простодушно