Наизнанку. Лондон - Маша Крамб

Ледяной взгляд Эреба мерцал сталью.

– Я. Ничего. Тебе. Не. Должен.

Архон осекся. Медленно сел на место, не смея даже кивнуть. Нокс запрыгнула на колени к Эребу. Инстинктивно тот принялся её гладить. Взгляд, а вслед за ним и голос потеплели.

– Ты боишься. И это странно для человека в твоем положении. Бояться могут зеленые минервалы, но никак не Верховный архон.

Почувствовав, что потребность в её присутствии отпала, кошка серой тенью соскользнула на пол и удалилась в глубину архива. Верховный по-прежнему не мог произнести ни слова.

– Бурная деятельность твоего цепного комтура – дело самоотверженное, но бестолковое. Уж тебе-то пора осознать, что история идёт своим чередом, невзирая на жалкие попытки людишек помешать ей. Не понимаешь, что происходит? Чудесно! Сиди и смотри. Держись подальше от жерновов судьбы, иначе смелет в муку, и пикнуть не успеешь.

Архон собрался с духом.

– Но ведь нам и так грозит… – Легкий намек на былую сталь в глазах Хранителя снова заставил Верховного замолчать.

– Во-первых, смерть – не худшее, что может случиться с человеком. Поверь мне. Во-вторых, судьбе виднее. А теперь иди, играй в солдатиков с комтуром и не беспокой меня больше. Я приду, когда понадоблюсь.

Архон суетливо поднялся, неловко налетел на кресло. Поспешил откланяться. Уже на пороге, в спину, его догнало напутствие.

– И не переживай из-за Окуляра. Он выжидает. Ему сейчас не до ваших мелких делишек.

Верховный прибавил шаг.

За неимением хвостатой собеседницы Эреб обратился к мышецвету.

– Стращать архонов и давать дельные советы – это я мастак, не так ли? – спросил он, но засахаренное страшилище хранило молчание, совсем как Нокс. – Дело осталось за малым: научиться самому им следовать.

Эреб отправил в рот неразговорчивого собеседника.

* * *

В отличие от Тейт Британия, библиотека утопала в зелени. Буйная растительность вокруг придавала изящества и воздушности зданию. Но что гораздо важнее, сад послужил надежным укрытием для будущих взломщиков. Соня и Грей сидели, прислонившись к стволу дерева с совершенно невероятными резными листьями. Тим вышагивал перед ними. Вещал.

– Итак, что мы имеем? Три тоннеля. Гарантий, что все они проходимые – никаких. Гарантий, что их не охраняют – никаких. Гарантий, что мы найдем в них вход – никаких.

Вмешался Грей.

– Я думаю, что тоннелей два.

Тим притормозил.

– Почему два?

– Тот, который со стороны Панкрас-сквер, скорее всего уничтожен. Одним ухом я на истории все-таки слушал. На том месте, где сейчас многоэтажка, раньше была церковь. Но во время Второй всемирной войны на неё упала бомба. Там долго был просто развороченный котлован, а потом и дом построили. Так что, даже если тоннель и пережил бомбежку, вход в него точно погребен под фундаментом этой махины.

– Ясно. Ну, круг сужается. Два лучше, чем три, – заключил Тим и возобновил кардиотренировку. – Я лично голосую за тот, что ведет в метро. Там точно не бомбили, ничего не перестраивали, да и он значительно короче. Меньше шансов, что его завалило.

– Нет, – быстро, безапелляционно. Для большей убедительности Грей дважды покачал головой.

– Почему нет? Слушай, а ведь ты меня и раньше в метро не пускал, – вспомнила Соня. – Что с ним не так?

– С ним всё не так.

Заинтересованный, Тим присел на газон. Они с Соней смотрели на Грея, ожидая подробностей. Пришлось объяснять.

– Когда метро только открылось, лондонцы очень им гордились. Конечно, самая первая подземка в мире! И поначалу всё шло замечательно. Случались жалобы на дым, но ничего серьёзного. Однако спустя всего семь или восемь лет люди начали погибать. Око списывало всё на тот самый дым, но в штаб-квартире знали, что дело было в чуме, вырвавшейся на свободу.

– Чуме? – ахнула Соня.

– Именно, – горько подтвердил Грей. – Впрочем, при возможностях Ока удалось не допустить распространения болезни. Скандал замяли, и довольно долго подземка исправно работала. Но никто из обывателей не знал, что изначально метро планировалось не столько как прогрессивный вид транспорта, сколько как крупнейшая секретная лаборатория. Невозможно разместить нечто подобное на поверхности, не привлекая внимания. А вот под землей – легко. Тем не менее и в этом случае Оку потребовалось прикрытие, и подземка послужила отличной ширмой.

Грей замолчал, собираясь с мыслями. Видно было, что рассказ давался ему нелегко.

– Они облажались? – подтолкнул его Тим.

– Мягко говоря. Первый эксперимент, вырвавшийся на свободу, наделал кучу шума. В тридцатых годах прошлого века на станции «Британский музей» появилась мумия. Некоторые считали её призраком, другие полагали, что это сумасшедший, пугающий людей. Как это часто бывает, правда куда как занимательней любой фантазии. Мумия оказалась одним из первых клонов.

– Хорош! Не может быть! – присвистнул Тим, который всегда интересовался клонированием, и Изначальная история этого процесса была ему известна от и до. – Мы только в пятидесятых начали экспериментировать с трансплантацией ядер. Не могли же на Изнанке создать полноценного клона ещё до того, как у нас начали работать над этим!

– Ты правда веришь, что официальная и реальная версии развития событий ничем друг от друга не отличаются?

Парировать Тиму было нечем.

– Прежде чем «мумию» удалось поймать, пострадал человек. Но это было только начало. Машинист, попавший под действие прибора, контролирующего сознание. Поезд, прыгнувший в другое измерение. Генетические мутанты, прогрызшие трубу. И это только те случаи, которые просочились в прессу.

Сейчас опасней подземки места нет. Око давно утратило контроль над большинством своих творений. Часть станций закрыты, а тоннелей – завалены. Но по некоторым линиям до сих пор курсируют поезда на автопилоте. Говорят, что встречаются и такие, которыми управляют машинисты-зомби. Но по мне, так это просто страшилки. Любители острых ощущений всё ещё спускаются под землю. Вот только обратно они уже не возвращаются.

Хотя нет, вру. Пару лет назад один отставной вояка собрал команду профи. У них был амбициозный план: проехать от Темпла до штаб-квартиры за сутки. Несколько месяцев ушло на подготовку. Они стали настоящими звездами. Спонсоры обеспечили их оборудованием, камерами. Организовали онлайн-трансляцию. До Грин-парка добрались без приключений. А потом…

– Грей, пожалуйста, продолжай, – попросила Соня и сжала его руку в своих ладошках.

– А потом пропала связь. Вырубились камеры. Единственным способом следить за ними остались датчики здоровья. Первый погас практически сразу. Буквально через пару часов – ещё один, и ещё. Из пятерых живыми вернулись двое. Один до сих пор в психушке. Бормочет нечто несуразное. Лечение не помогает. А второй уехал на остров Вайт, купил уединенный дом, благо спонсоры помогли с деньгами, и с тех пор живет там затворником. Интервью никаких не даёт, да и вообще ни с кем не общается.