Сексоголик. Откровения девушки, повернутой на сексе - Эбби Ли

Потом Блоггер поцеловал меня в щеку и сказал:

— Вскоре изловлю тебя!

Мне эта фраза показалась странноватой, принимая во внимание нашу близость минувшей ночью. Не пойму, стоит ли искать какой-то потаенный смысл в этой краткой фразе. А может, я просто невропатка? Не знаю.

Что я знаю наверняка, так это если раньше я не позволяла себе представить его со спущенными штанами, то отныне могу это позволить.

Руководство для женщин

Объяснение терминологии «кобель»

Кобель — тот, с кем ты время от времени спишь, но без романтической окраски отношений. Кобель — не «дружок», не «ухажер», хотя зачастую имеет все шансы понравиться тебе. Короче: тебя с кобелем связывает исключительно секс.

В отдельных случаях одноразовый секс может привести к череде одноразовых встреч. В этом случае можно говорить сексуально-дружеских отношениях.

Спать с кем-либо без каких бы то ни было взаимных обязательств или взаимной привязанности вовсе не предполагает нечто, происходящее только один раз: подобные отношения на какой-то период времени могут приобретать вид длительной связи.

При этом у тебя не должно возникать ни чувства неловкости, ни вины, ни боли; ситуацию следует упростить до минимума, полностью или почти полностью, избавив себя от всякого рода осложнений. Если ты просто желаешь близости с кем-нибудь по причинам физиологическим, вовсе не требуется проводить оценку твоих партнеров как в моральном, так и в интеллектуальном аспекте. То, чего тебе недостает в партнерах, ты получаешь у друзей.

При встречах с кобелями интимность как таковая отсутствует, если не считать появления друг перед другом нагишом и обоюдной похоти. Только голый секс и ничего, кроме секса. Ничего общего с ситуацией, когда ты, к примеру, выбираешься с друзьями в кино, а потом за ужином обсуждаешь увиденный фильм. По определению, общение с кобелем происходит исключительно на физиологическом уровне.

2 июля, среда

Не хотелось бы на эту тему распространяться, но все именно так: моя подружка Фиона — профессиональная «госпожа». То есть, мужчины сознательно нанимают ее для причинения им боли. Не самое типичное хобби, насколько мне известно, но для Фионы оно не один год — неотъемлемая часть ее повседневности.

И хотя я знаю Фиону еще по колледжу, я никогда не проявляла особого интереса ни к тому, как она живет, ни как зарабатывает на хлеб. Как никогда не проявляла интереса и к БДСМ-отношениям.[7]Тем не менее, то, что мужчины готовы платить, чтобы она причиняла им боль, и платить немало, с трудом укладывалось в голове. Но, как говорится: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу — таков был мой принцип.

С незапамятных пор Фиона предлагала мне своими глазами взглянуть на подобные сцены, чтобы у меня сложилось представление, чем она занимается, постичь суть секс-фетишизма и секс-угнетения. И всякий раз я вежливо отказывалась, довольствуясь лишь ее страшными байками.

Однако в последнее время то ли оттого, что во мне вдруг пробудился дух первооткрывателя, то ли в связи с решением вести дневник я стала куда любознательнее. Кто эти мужчины? С какой стати им приходит в голову подставлять себя под плеть и выносить унижения? И что вообще такое пресловутые БДСМ-отношения? Наконец, набравшись смелости, я попросила Фиону разрешить мне присутствовать на сеансе, который, по ее словам, вскоре должен состояться. Я уже в ужасе.

4 июля, понедельник

Если мы с Блоггером все же сблизимся — а я продолжаю на это надеяться, поскольку дело сдвинулось с мертвой точки, — мне думается, ему предстоит смириться с мыслью о том, что наши отношения примут вид треугольника.

Я не имею в виду другого приятеля или приятельницу. Боже упаси — мне вовсе не хочется вовлекать его в нечто подобное (даже пальцы скрещу на всякий пожарный).

Нет, я имею в виду, что кроме отношений с ним лично я установлю особые, доверительные отношения с его дружком.

Поймите, я не фетишизирую детородный орган мужчины: я сознаю, что мужская привлекательность для меня, прежде всего, состоит в личности мужчины, его уме и отношении ко мне, а не в том, что скрывается в белоснежных трусиках от Келвина Кляйна. Именно то, что он открывает мне свои потаенные мысли, давая возможность насладиться его любовью и страстью, и побуждает меня установить самые теплые и приятельские отношения с его членом.

Мне кажется, что постепенное сближение с фаллосом — нечто потаенное и глубоко личное. Пусть фаллос безгласен, но если он у меня во рту, он, вне всякого сомнения, обретает дар речи.

Когда мы встречались со Стивеном, я однажды утром имела содержательный разговор с его пенисом.

Тогда я проснулась раньше Стивена — тот продолжал вовсю храпеть. Я же с утра решила помастурбировать, так как моя киска напоминала о себе, но вскоре отказалась от этой идеи и вот почему.

Подняв одеяло, съехав пониже и приблизившись к члену Стивена, я стала изучать его. Он, как и его обладатель, почивал, утомленный бурной ночью.

— О, как же я устал! — признался он мне тогда. Я прижалась щекой к бедру Стивена.

— Да, наверняка, ты устал, — тихо произнесла я, положив на него руку. — Может, тебе потянуться немножко?

Член не шевельнулся.

— Спать хочется, — буркнул он в ответ.

Я подвинулась ближе, обдавая его своим дыханием:

— Наверное, ты переутомился. Я сейчас тебя взбодрю.

И нежно прошлась по нему большим пальцем. Он вздрогнул.

— Что-то больновато…

Я. Хочешь, я тебя поцелую? Склонившись над ним, я прикоснулась к нему губами, чувствуя, как тельце его вздрагивает. Член. И, правда, мне стало лучше. И начал вытягиваться. Я почувствовала его тепло на губах.

— А если я тебя лизну? Тебе это будет приятно?

Я осторожно провела по нему языком.

Член стал чуточку тверже.

— Да, так лучше. Я постепенно пробуждаюсь.

Облизнув губы, я припала к нему ртом, погрузив кончик головки в рот.

— Ну как?

Член уперся мне в язык.

— М-м-м!

Я еще раз поцеловала его. Внезапно Стивен заворочался во сне. Я притаилась, не желая, чтобы он нарушил игру. Мой жадно полуоткрытый рот замер над членом. Через какое-то время Стивен снова ровно задышал, так и не заметив нашей задушевной беседы.

— Тсс! — прошептала я своему собеседнику. — Нас никто не должен слышать.

Нагнув голову, я целиком забрала его в рот. Член стал тверже, уткнувшись мне в язык.