Внучка, Жук и Марианна - Татьяна Батенева

— А что, у него были враги, в смысле, люди, с которыми он конфликтовал?

— Да откуда мне знать? — Валерия усмехнулась. — У него бизнес, дела, он мне не особо докладывал. Вечером приехал — утром уехал. Ему и поговорить-то толком некогда было.

— А машина его где?

— Да вон, джип во дворе стоит, как обычно. А вторая, наверное, в гараже — «тойота-камри».

Следователь подошел к окну, минуты две с интересом вглядывался в синие сумерки — черный джип действительно стоял напротив окон, в ряду других припаркованных машин.

— А можете сказать, пропало ли что-нибудь в квартире?

— Н-не знаю, я не смотрела пока. — Валерия не смутилась, хотя только что осмотрела все очень внимательно. — В сейфе надо смотреть, наверное.

— А где у нас сейф? — живо отреагировал следователь.

— В спальне, вмонтирован в стену за зеркалом. — Валерия сузила глаза. — Только код я не знаю, он мне не говорил.

— Так-так, сейчас проверим, не вскрыт ли, и на этом осмотр пока закончим, а вам, извините, надо съехать куда-нибудь. Родственники есть в Москве?

— Нет! — отрезала Валерия. — А почему, собственно, съехать-то?

— А потому, дорогая Валерия Николаевна, что вы тут не зарегистрированы, стало быть, и оставить вас мы не имеем права, — почти ласково проговорил Петруничев. — По крайней мере, до выяснения обстоятельств. Ясно?

— Ничего мне не ясно!

— Ну а кто может подтвердить, что вы тут проживаете?

— Да кто… Да Маринка может, домработница, кто же еще! — Валерию перспектива перебираться куда-то ночью совсем не вдохновляла. — Вы ей позвоните, она подтвердит. Вот телефон. — Она ткнула следователю свой мобильничек с засветившимся на экране номером телефона.

— Так ведь я и личность этой самой… Маринки должен установить, — миролюбиво покачал головой следователь. — Как ее фамилия-то, где проживает?

— Да не знаю я, очень мне нужна ее фамилия! — возмутилась Валерия. — Приходит по пятницам убираться, а где живет, не знаю!

— Ну, номерок ее я запишу, завтра гражданку вызову для дачи объяснений, а пока, извините, вас попрошу на выход. — Следователь смачно высморкался, убрал платок в карман. — Протокольчик подпишите, здесь и здесь. Вызов по поводу незапертой квартиры мы оформим, как положено, а вот с заявлением о пропаже вашего… Полякова Станислава Сергеевича пока повременим, да? Вдруг он завтра сам объявится? Может, загулял с друзьями малек, по пьяному делу повздорил, а потом помирился — так ведь бывает, нет?

— Да не бывает с ним такого, он почти не пьет, что вы говорите-то? — возмутилась Валерия. — И квартиру бы не бросил открытую… Да еще собака эта! Не было у него никакой собаки.

— Ну, давайте несколько денечков все ж таки повременим, скорее всего, все образуется, найдется ваш… Станислав Сергеевич. А вы завтра по порядочку обзвоните дружков там, знакомых, на работу мы сами подскочим, побеседуем. — Петруничев собрал бумаги. — А если что, если не объявится, тогда деньков через пять-шесть приходите ко мне в отделение, напишете заявление — все чин чинарем. Лады?

— Сейчас моя подруга приедет, дайте хоть дождаться. — Валерия надулась.

— О, вот как хорошо, к подруге и поедете, да, уважаемая? — Следователь весь расцвел в улыбке. — А то мне самому неловко, что я вас выпроваживаю отсюда. А квартирку мы пока опечатаем. Ключики от входной двери есть у вас?

— Есть! — отрезала Валерия. — Вот, возьмите! — И кинула следователю связку ключей с блестящим брелоком.

— А собаку-то куда? — спросил вернувшийся с улицы сержант. — Ее что, здесь оставить?

Арчи смирно стоял у его ноги, разглядывал следователя.

— А вот мы гражданочку попросим и песика с собой забрать, да? — Петруничев улыбнулся просительно.

— Еще чего! На кой мне эта псина нужна? И куда я ее потащу — к подруге? — возмутилась Валерия. — Я ее в первый раз вижу, откуда он ее взял, не знаю!

— Та-ак, а что же делать на самом деле? — Петруничев почесал лысину. — Придется в отдел, что ли, везти? Не оставишь же здесь, а?

— Ну да, — ехидно улыбнулся сержант. — Дежурный будет рад, а то ему тоска ночью сидеть рядом с обормотами всякими в обезьяннике. С собакой хоть поговорить можно по-человечески.

Арчи лежал у окна душного следовательского кабинета, куда его привезли ночью. В кабинете густо пахло мужским духом, лежалой бумагой, смазкой для оружия, пылью… Арчи беспокойно задремывал, снова просыпался, перекладывал затекшие лапы. По полу скользило голубое пятно от луны, расчерченное на квадраты оконным переплетом. Тихо журчала вода в батареях.

Арчи задремывал, забывался коротким сном, потом вздрагивал — просыпался. Луна мешала или непривычные запахи, он и сам не понимал. Вспоминал стаю: как они там без него? Морозной ночью собаки обычно сбивались в кучу, прижимаясь друг к другу, — так было теплее. Молодняк и суки лежали в середине, кобели по периметру, на случай нападения. Пару молодых кобелей оставляли сторожить — они ложились с тех сторон, где было наиболее опасно, и дремали вполглаза.

Этот порядок завел сам Арчи, когда стал вожаком. До него водил стаю Безухий — мощный метис овчарки и ротвейлера. Широкогрудый, большеголовый, он жестко поддерживал порядок, но не слишком заботился о безопасности. За что однажды и поплатился — один попался на дороге конкурирующей стае и в жестокой схватке с тремя сильными кобелями погиб.

Молодого Арчи, прибившегося к его стае, Безухий выделял из своры других собак. Любил наставлять, делясь своими жизненными наблюдениями за людьми и собаками.

— Люди злые, — спокойно объяснял он молодому псу. — Злее нас. Мы деремся за жратву или за сук. А они — просто так, от злости, могут и друг друга убивать, и нас. Лучше им на глаза не попадаться — меньше проблем. А иногда прикинутся добренькими, кусок кинут — а там стекло битое или яд. Не верю я им. Ты, пацан, слишком уж им доверяешь, все бегаешь, в глаза заглядываешь… Ты это брось! Звери они, люди-то…

Но Арчи тогда еще верил, что найдет своих хозяев, и правда пытался заглядывать в глаза тех, кто казался ему похожим на Хозяина, или Хозяйку, или даже на их детей. Иногда глаза попадались добрые, его пытались приманить, протягивали какую-нибудь еду. Но он уже видел, что ошибся, а чужих все же побаивался, поскольку уже и сам, а не только со слов Безухого, знал, что люди могут обманывать.

А теперь молодняк остался без его опеки и защиты. Как они там?

Петруничев с вечера договорился с дежурным по отделу, чтобы тот время от времени подходил к двери кабинета, слушал — не просится ли пес на улицу. Уходя, налил воды в пластиковую тарелку, положил рядом печенье.

— Извини, брат, больше ничего нету, завтра поесть принесу.

Придя на работу утром и едва затворив за собой дверь, поспешил выложить из пакета еду для собаки — вареное мясо вместе с костью, пакет кефира, хлеб. Достал побитую миску, вылил кефир, покрошил хлеб, рядом на газету положил мясную кость.