Краденые деньги не завещают - Алексей Макеев

– Может быть, просто разговаривают, – посчитал необходимым успокоить его Лев. – Может быть, прослушки опасаются.

– Да? Хм, не знаю. Может быть. Нет, мне это уже начинает нравиться! – неожиданно воскликнул Сысоев. – Хотите верьте, Лев Иванович, хотите нет, а они едут обратно. Нигде не останавливались, никуда не заходили.

– Так же, как и вчера?

– Так же, как и вчера. Чудеса, да и только! Если он со всеми так разговаривает, непонятно, для чего он вообще снимает офис. Катался бы себе на машине.

Передав лимузин в надежные руки ребят из своей группы, Сысоев свернул на прилегающую дорогу, а Гуров имел удовольствие наблюдать, как выходит из лимузина Черепанов и вновь скрывается за дверями своего офиса.

Вскоре он получил доклад о том, что Азимов тоже прибыл на место, а водитель вновь совершил бессмысленное круговое путешествие через арку.

«Что ж, камеры, пожалуй, уже можно отсматривать, – подумал Гуров. – Несомненно, кое-что интересное они уже зафиксировали».

Но внутреннее чувство подсказывало, что уезжать от офиса Черепанова рано. Тот наверняка что-то задумал, и, догадываясь, что внеплановая встреча в лимузине состоялась в результате его вчерашнего визита, Лев решил еще немного понаблюдать.

Интуиция и на этот раз не обманула, и терпение его было вознаграждено сторицей.

Приблизительно через час после того, как Черепанов вернулся в офис, Гуров увидел направлявшуюся туда же весьма живописную пару.

Высокий, немного сутулый мужчина, с крупным лицом и кудрявыми, давно не стриженными волосами с заметной проседью, шел вперед, широко и тяжело ступая, глядя прямо перед собой и практически не реагируя на окружающее. Рядом с ним, вертя головой во все стороны и желая в один миг обозреть все триста шестьдесят градусов окружающего пространства, двигался белокурый парень, намного моложе и, судя по открытому простоватому лицу, гораздо общительнее своего товарища. Он был небольшого роста и очень худ.

Вскоре парочка скрылась в дверях «Фемиды», а Гуров пытался переварить очередной «сюрприз», которыми изобиловало это расследование.

Одежда и вообще весь внешний вид этих людей сразу отсекали предположение о том, что это – клиенты. Не было никаких сомнений, что они-то как раз и есть те самые, кого, по логике вещей, здесь не должны пускать даже в приемную. Тем не менее они не только вошли, но прошло уже несколько минут, и как-то незаметно, чтобы их торопились выгонять отсюда взашей.

«Чип и Дейл? – подумал Лев, припоминая рассказ Круглова. – Что ж, возможно. Кроме того, ребята удивительно подходят под описание, которое давали жители села Боровое, рассказывая о неожиданных гостях, прибывших к леснику. Учитывая то, что в этом деле явно нет никого постороннего, логично будет предположить, что и к Круглову, и в заштатную деревню посылали одних и тех же «шестерок». Проверенные кадры. Видимо, они давно уже работают на Модеста. Тот, что постарше, уж точно помнит еще времена, когда рулил Заберовский. Видимо, он и представился однокашником Зиновьева. По крайней мере, по возрасту подходит вполне».

Между тем время шло, и, взглянув на часы, Гуров определил, что прибывшие вот уже двадцать минут обсуждают с хозяином что-то, по-видимому, очень интересное и важное. Наконец секретный разговор, происходивший в офисе Черепанова, видимо, закончился, и из дверей офиса вышел высокий здоровяк и худощавый блондин. Блондин что-то очень активно и оживленно говорил, высокий снова смотрел прямо перед собой, почти не слушая, лишь изредка кидая в ответ какие-то короткие фразы.

Когда они скрылись из виду, Гуров решил, что здесь он увидел уже все, что ему было нужно, и пришло время посмотреть, что зафиксировали камеры.

На сей раз его не особенно беспокоил тот факт, что все манипуляции придется производить днем. Человек, который его интересовал, несомненно, попал в объектив, и в соблюдении строжайшей секретности уже не было необходимости.

Следуя принятому правилу, он оставил машину на некотором расстоянии от дома с мебельным магазином и в знакомый двор, как обычно, прошел пешком.

Вокруг было пустынно, не наблюдалось даже обязательных бабушек на скамейках. Подойдя к торцевой пристройке, ведущей в подвал, Лев обнаружил, что все в целости-сохранности и замок закрыт.

Как бы невзначай протянув руку, он выдернул мини-камеру из щели в штукатурке, в которой она была спрятана, и точно так же снял две остальные. Со стороны человек, по неизвестным причинам хватавшийся за стены, возможно, кому-то показался бы странным, но в пустынном в этот час дворе некому было обратить на это внимание.

Сняв камеры, Гуров поспешил в Управление. Чтобы просмотреть заснятый материал, требовалось специальное оборудование, и, в нетерпении ожидая раскрытия главной тайны, он давил на газ, стремясь поскорее попасть к техникам.

Прибыв в Управление и сдав свои трофеи специалистам, Лев уже минут через десять сидел перед монитором, любуясь территорией двора, которую так недавно покинул. Первой он решил отсмотреть главную камеру, которая была закреплена возле входа в подвал. Дневное время суток, в которое происходила видеосъемка, обеспечивало отличное качество, и, глядя на экран, он мог различить буквально каждый листик на дереве.

Вот отправилась по своим делам какая-то бабуля, потом пробежали дети, и территория, которую охватывала камера, вновь некоторое время оставалась пустой. Затем на экране появился мужчина, одетый в бесформенные брюки и старую клетчатую рубашку, на голове у него красовалась кепка, тоже отнюдь не с иголочки, частично закрывавшая лицо. Кроме того, он шел, опустив голову и глядя в землю, так что составить представление о его внешности можно было лишь весьма приблизительное. Мужчина приблизился к двери, ведущей в подвал, и, немного повозившись с замком, открыл ее и исчез из поля зрения.

Глазам Гурова вновь предстал пустой двор, и, глядя на монитор, он почувствовал разочарование. Внешность человека, которого зафиксировала камера, ему совершенно ни о чем не говорила. Он не был на кого-то похож, не имел особых примет, по которым можно было бы установить его личность, и, прокручивая просмотренный видеоматериал уже мысленно, у себя в голове, Лев решил, что утверждать с уверенностью сейчас, пожалуй, можно только одно: мужчина, ходивший на «свидания» с Азимовым и Черепановым, точно не Борис Зиновьев. В толстеньком, среднего роста человечке не было ничего, что заставило бы хоть с натяжкой заявить о «высоком здоровяке» и «богатыре».

Гуров не сомневался, что неприглядная одежда использована лишь для камуфляжа, чтобы сделать «дядю» похожим на прочих обитателей двора, но как он будет выглядеть, если одеть его в дорогой костюм и дать в руки элитную сигарету, предположить затруднялся. Лишь какие-то неявные, почти подсознательные воспоминания говорили о том, что где-то и когда-то, кажется, уже видел он эти пухленькие ручки, это отвисшее брюшко и быстрые, немного суетливые движения.

– Послушай, Дима, – обратился Лев к парню, работавшему с ним. – Мне нужно пояснее представить физиономию одного товарища. Можно это как-то подчистить?