Подари мне себя - Зоя Анишкина

Она сунула мне в руки горсть черного риса и подмигнула. В проходе показались молодожены. Я ойкнула.

Девушка была ярко-рыжая, с копной кудрей, аккуратно уложенных на голове косами и каскадами. Платье у нее отливало холодным розовато-лиловым цветом. Оно тоже было легким, летящим.

Молодой супруг был в розовом костюме. Ярко-розовом, но поразительно сочетающемся с платьем невесты. У меня натурально отвисла челюсть. Жених чем-то отдаленно смахивал на Макса.

Я обернулась на своего мужчину и застала его с таким выражением на лице, что невольно прыснула. Если б ситуация меня не выводила из себя, я бы расхохоталась на всю улицу. Но мне было не до смеха.

Тем не менее его взгляд красноречиво говорил о том, что встретить молодоженов, тем более таких колоритных, у загса он не ожидал. Как не ожидал, что их гостья утащит меня в толпу гостей.

В это время счастливые муж и жена побежали по живому коридору, и в них полетели залпы черного риса. Когда они поравнялись со мной, то девица, притащившая меня, взвизгнула и завопила:

— Мила, Миша! А я вам знак привела! Желаю тебе, Милка, поскорее обзавестись таким вот пузиком! — и она подтолкнула меня, как живой экспонат, вперед. Ситуация была комичная. Но, видно, только для меня.

Максим, очевидно потеряв терпение, подошел, бесцеремонно взял меня за локоть и потащил в сторону входа. А я все оглядывалась на счастливую рыжеволосую девушку, хохотавшую со своим Мишей.

Внезапно мне тоже очень захотелось свадьбу. Настоящую, камерную, только для своих. А не вот это вот все. Я потянула руку, но Макс держал ее крепко. Я остановилась, и он вновь дернулся, чтобы взять меня на руки.

— Что тебе нужно от меня, Макс? Ты вообще умеешь обращаться с девушками без замашек пещерного человека?

Он гневно сверкнул глазами:

— Ты сейчас станешь моей женой, и это не обсуждается! Я хочу участвовать в жизни своего ребенка не как какой-то там посторонний! Пошли.

Он двинулся вглубь здания, а я осталась стоять на месте. Совсем сдурел. Я ему что, товар какой-то? Я крикнула ему вслед:

— И давно ты это решил? Женатым стать? Я тот человек, который уже испытал все прелести замужества, уверяю — ничего замечательного там нет.

Он повернулся. Увидел, что я что-то совсем не тороплюсь стать его супругой, и побагровел. Моя злость стала улетучиваться. Ее место занимало веселье.

— И вообще. Я замуж не хочу! И захочу нескоро, а у нас, слава богу, все еще спрашивают, прежде чем ставить штамп.

И пока он не сообразил кинуться за мной, нырнула в первую приоткрытую дверь и заперла ее. Привалилась спиной и стала похрюкивать от смеха. Надо на Макса такой же костюм розовый надеть.

И поросенка купить для фотосессии. А еще шариков. Много шариков! И про рис черный почитать. Я стала смеяться и похрюкивать громче.

Вытирая глаза от выступивших слез, я наткнулась на пять пар глаз. Кажется, я завалилась в кабинет бухгалтерии. На меня возмущенно смотрели три женщины с пышными прическами и две совсем молоденькие девушки.

Сзади по двери начали бессовестно молотить. Послышался рычащий голос:

— Мирослава! Я сказал, что ты станешь сейчас моей женой, значит, станешь! Открывай, пока я не вышиб эту чертову дверь!

Со стороны столов послышалось шебуршание.

— Девочка, а он что, пьет? — спросила самая, очевидно, опытная. Я отрицательно покачала головой.

— Может, он бьет тебя?

И снова нет.

— Ребенок, что ли, не от него?

Нет.

— Ты его любишь? — тоненький голосок самой молоденькой девушки словно поставил точку в этом разговоре.

— Люблю.

Дружный вздох подтвердил, что теперь симпатии барышень далеко не на моей стороне.

— Так что выпендриваешься? И так мужиков нет нормальных, а она на сносях и думает еще! Соглашайся. Это я тебе как работник загса с тридцатилетним стажем говорю.

Дородная женщина глянула на меня из-под очков-половинок.

В этот момент дверь затряслась, и я отскочила в сторону. В кабинет ввалился Максим. Вся женская братия дружно обомлела.

Ну да, в их глазах я теперь казалась как минимум умалишенной, ибо дверной проем Трофимов закрыл своей статной фигурой полностью. Жадные взгляды дам постарше и завистливые — помладше лучше всего характеризовали ситуацию.

— Мира, идем.

Он не смотрел ни на кого, кроме меня. А мне хотелось провалиться сквозь землю…

— Я свадьбу хочу. Нормальную. И чтоб я была не размером с бегемота. Вот рожу — и поженимся.

— Сегодня, — его голосом можно было замораживать лед для напитков.

— Нет. Хочу по-человечески, — я уперла руки в боки. Пусть только попробует спорить со мной!

— Сегодня, — он словно чеканил это слово. Раздражение снова начинало расцветать внутри. С другой стороны…

— Хорошо, но при одном выполнимом условии с моей стороны. Соглашаешься — и я даже сама дойду до зоны росписи. Нет — уходишь отсюда, может, и женатым, но глубоко одиноким человеком.

Он смотрел на меня тяжелым взглядом, очевидно, высчитывая все ходы. А я присела на стульчик. Тяжело стоять уже стало, самое время подумать о бандаже. Кумушки по сторонам сидели в ожидании решения. Тоже мне группа поддержки!

Через пару минут я все же дождалась его сдержанного кивка. Прекрасно. Посмотрим, Трофимов Максим Сергеевич, как вы держите слово.

Мира грозно взирала на меня, всем своим видом показывая, что просто не будет. Она сидела на стареньком стульчике советской эпохи, поджав ноги. В своем розовом пуховике, пузатая, моя девочка была невероятно мила.

— Говори свое условие, — я подумал о том, что уступлю ей немного. В конце концов, главное, чтобы она сегодня стала моей женой.

Я чуть сквозь землю не провалился, когда она бойко, без единой запинки выдала, что свободная разведенная женщина! Это взбесило меня настолько, что я тут же отправил Олегу сообщение с просьбой все подготовить к нашей росписи.

Разведена она! При мысли о замужестве она сразу кинулась вспоминать Виктора и свой брак. И это с моим ребенком в животе… Выжгу эти воспоминания, заменю их новыми, и пусть сидит вот так и куксится!

Она же явно успокоилась и ждала моей реакции. Злорадное выражение на ее лице показывало, что условие будет интересным. Представить не могу, что взбрело в ее беременную голову.

В кабинете царила тишина, прерываемая лишь оханьем находящихся в нем женщин. Этот женсовет дружно болел за меня, что не могло не радовать. Хоть где-то меня поддерживают. Я усмехнулся своим мыслям.

Мира же, очевидно, приняла этот жест на свой счет. Поджала губы и выпрямила ноги. Весь ее вид свидетельствовал о том, что девочка устала. Пора жениться и везти ее домой отдыхать.