Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 4 - Александр Дюма

– И вы меня извините, – отвечал д’Артаньян.

– Словом, – продолжал Арамис, – вы теперь знаете все.

– Ей-богу, не все!

– Вы знаете, что мне пришлось немедленно предупредить господина Фуке, чтобы он опередил вас у короля.

– Тут что-то темное.

– Да нет же! У господина Фуке много врагов. Ведь вам это известно?

– О да!

– И один особенно опасный.

– Опасный?

– Смертельный! И с целью побороть влияние этого врага Фуке пришлось доказывать королю свою глубокую преданность и готовность идти на всякие жертвы. Он сделал его величеству сюрприз, подарив ему Бель-Иль. А если бы вы первый приехали в Париж, сюрприз был бы испорчен… Создалось бы впечатление, что мы испугались.

– Понимаю.

– Вот и вся тайна, – закончил Арамис, довольный тем, что ему удалось убедить мушкетера.

– Однако, – усмехнулся д’Артаньян, – проще было бы отвести меня в сторону, когда мы были в Бель-Иле, и сказать: «Дорогой друг, мы укрепляем Бель-Иль-ан-Мер, чтобы преподнести его королю… Сделайте нам одолжение и откройте, за кого вы: за господина Кольбера или за господина Фуке?» Может быть, я ничего не ответил бы; но если бы вы спросили: «А мне вы друг?» – я бы ответил: «Да».

Арамис опустил голову.

– Таким образом, – продолжал д’Артаньян, – я был бы обезоружен и, придя к королю, заявил бы: «Государь, господин Фуке укрепляет Бель-Иль, и укрепляет превосходно; но вот что поручил мне передать вашему величеству господин губернатор Бель-Иля». Или же: «Господин Фуке собирается посетить вас, чтобы сообщить о своих намерениях». Я не сыграл бы глупой роли, ваш сюрприз не был бы испорчен, и мы не косились бы друг на друга.

– А теперь, – сказал Арамис, – вы действовали как друг Кольбера. Значит, вы его друг?

– Ей-богу, нет! – воскликнул капитан. – Господин Кольбер педант, и я ненавижу его, как ненавидел Мазарини, но мне он не страшен.

– А я люблю господина Фуке, – заявил Арамис, – и предан ему. Вы знаете мое положение… Я был беден… Господин Фуке дал мне доход, выхлопотал епископство; господин Фуке оказал мне много услуг и был очень любезен со мной; я достаточно хорошо знаю свет, чтобы оценить доброе отношение к себе. Итак, господин Фуке завоевал мое сердце, и я отдал себя в его распоряжение.

– Превосходно. У вас прекрасный господин.

Арамис поджал губы.

– Я думаю, что лучшего не найти.

Последовало молчание. Д’Артаньян не нарушал его.

– Вы, наверное, знаете от Портоса, как он попал в эту историю?

– Нет, – ответил д’Артаньян – Я, правда, любопытен, но никогда не расспрашиваю друга, если он хочет скрыть от меня какую-нибудь тайну.

– Я сейчас расскажу вам это.

– Не стоит, если ваше признание свяжет меня.

– Не бойтесь. Я всегда очень любил Портоса за его простодушие и доброту; Портос человек прямой. С тех пор как я стал епископом, я ищу простодушных людей, которые внушают мне любовь к правде и ненависть к интригам.

Д’Артаньян погладил усы.

– Увидя Портоса, я постарался подойти к нему поближе. У него не было дела, его присутствие напоминало мне доброе старое время и отвлекало от дурных мыслей. Я позвал Портоса в Ванн. Господин Фуке любит меня; узнав, что Портос мой друг, он обещал похлопотать за него перед королем. Вот и вся тайна.

– Я не злоупотреблю ею, – улыбнулся д’Артаньян.

– Я хорошо это знаю, дорогой друг; никто не обладает в такой степени чувством истинной чести, как вы.

– Я польщен, Арамис.

– А теперь…

И прелат заглянул в самую душу своего друга.

– А теперь поговорим о себе. Хотите стать другом господина Фуке? Не перебивайте меня, прежде чем не узнаете, что я хочу сказать.

– Слушаю.

– Хотите сделаться маршалом Франции, пэром, герцогом, владеть герцогством с миллионным населением?

– Что же нужно сделать, друг мой, чтобы получить все это? – спросил д’Артаньян.

– Быть сторонником господина Фуке.

– Я сторонник короля, дорогой друг.

– Но не исключительно же, я думаю?

– Я не раздваиваюсь.

– Я полагаю, что вместе с большим сердцем у вас есть и некоторое честолюбие?

– Да, конечно.

– И следовательно…

– И следовательно, я желаю быть маршалом Франции; но маршалом, герцогом, пэром сделает меня король; король даст мне все это.

Арамис пристально взглянул на д’Артаньяна.

– Разве король не властелин? – спросил д’Артаньян.

– Никто этого не оспаривает. Только ведь Людовик Тринадцатый тоже был властелином.

– Да, дорогой, но между Ришелье и Людовиком Тринадцатым не было господина д’Артаньяна, – спокойно заметил мушкетер.

– Около короля, – продолжал Арамис, – много камней преткновения.

– Но не для короля.

– Конечно, однако…

– Послушайте, Арамис, я вижу, что здесь каждый думает о себе и никто не помышляет о государе; а я буду поддерживать себя, поддерживая его.

– А неблагодарность?

– Ее боятся только слабые!

– Вы очень уверены в себе.

– Кажется, да.

– Но, может быть, со временем вы перестанете быть нужным королю?

– Напротив, я думаю, что в будущем понадоблюсь ему больше, чем когда-либо. Слушайте, дорогой, если бы пришлось обуздать нового Конде, кто обуздал бы его? Вот это… только это во всей Франции! – И д’Артаньян похлопал по своей шпаге.

– Вы правы, – сказал Арамис, бледнея.

Он встал и пожал руку д’Артаньяну.

– Вот в последний раз зовут к ужину, – поднялся с места капитан мушкетеров. – Вы позволите…

Арамис обнял мушкетера:

– Такой друг, как вы, прекраснейшая жемчужина в королевской короне.

И они разошлись.

«Я так и думал, что это неспроста», – промелькнуло в голове д’Артаньяна.

«Нужно поскорее зажечь порох, – сказал про себя Арамис. – Д’Артаньян почуял подкоп».

Мы видели, что граф де Гиш вышел из залы в тот момент, когда Людовик XIV так галантно поднес Лавальер великолепные браслеты, выигранные им в лотерею.

Некоторое время де Гиш прогуливался возле дворца, снедаемый подозрениями и тревогами. Затем он стал поджидать на террасе появления принцессы. Прошло более получаса. У графа в его одиночестве вряд ли были веселые мысли. Он вынул из кармана записную книжку и после долгих колебаний написал: