Вера. Надежда. Смерть - Анна Иванова

— Хотя бы от пули следа не останется.

— Пистолет отдай, — еле сдерживая позыв к рвоте, сказала я.

— А если кого-нибудь застрелишь нечаянно?

— А если он меня, специально?

Вместо того, чтобы отдать пистолет в руки, Илья положил его ко мне в сумочку. Я смотрела на розовато-бежевую, прошитую ромбами кожу, и не могла поверить, что все это время она оставалась на мне. Казалось, за последние пятнадцать минут я вместе с чувством собственного достоинства растеряла и все вещи. Не хватало только выплеснуть содержимое желудка Илье под ноги. Стараясь не наклонять голову, трясущимися пальцами выудила из бокового кармашка ключи. Попасть в замочную скважину на ощупь не удалось, ключи выскользнули из руки и со звоном упали на плитку.

Илья тут же их подобрал и, отодвинув меня, открыл дверь. Без спроса, с куском штукатурки в руке, первым вошел в квартиру. Всего неделю назад он, словно вампир, не мог даже порог переступить без приглашения, а сейчас расхаживал взад-вперед, осматривая каждый угол. Нет, это не тот Илья, которого я знала с детства. Это даже не взрослый Илья, а Илья — профессионал, который знает, что и как нужно делать.

— Поеду в отделение, — сказал он, закончив осмотр. — По списку посмотрю, сережку криминалисту по пути завезу. Ты здесь одна справишься?

Я кивнула, все еще стараясь не расплескаться. Каждый раз, когда тошнота отступала, в голову, как назло, лез образ обгоревших останков Нади, и меня накрывало заново.

— Дверь закрой на все замки, сигнализацию включи. И телефон держи под рукой.

Я снова кивнула. Попыталась вытолкнуть парня за дверь. Мне почти удалось его выпроводить, но на пороге Илья остановился. Он резко обернулся. Двигаясь по инерции, я уткнулась лицом ему в шею. Он обнял меня, крепко прижал к себе.

Своим ученицам я рассказываю, что во время прикосновений к близкому человеку вырабатывается окситоцин, гормон любви. Под его воздействием на душе становится спокойно, забываются тревоги, исчезают страхи, хочется заботиться и наслаждаться заботой, поэтому стоит чаще прикасаться к близким людям. Интересно, а в ампулах его не продают? Было бы здорово зайти в аптеку и купить упаковку из десяти штук по пять миллилитров. Сильный и внимательный Илья, в растворе для инъекций.

Закрыв за Ильей дверь, я не стала включать сигнализацию. Рано или поздно насильник придет, и в этот момент мне будет нужен заряженный пистолет, а не отряд полиции. Тошнота отступила. Окситоцин, казалось, тоже испарился. Теперь я чувствовала себя особенно уязвимой и одинокой.

До встречи с Русланом это чувство было мне незнакомо. Спрятавшись в бывшей бабушкиной квартире от внешнего мира, я не была одинока, потому что ни в ком не нуждалась. Этот мужчина с усталым и одновременно насмешливым взглядом будто отвоевал пространство в моей жизни, а потом из нее ушел, оставив пустоту. Удивительно, но в последние дни я думала о нем реже. Может, потому что вокруг творились слишком страшные вещи, на фоне которых мои страдания по Руслану меркли. А может, благодаря присутствию Ильи. Если так, то почему объятия одного мужчины вызвали во мне грусть по другому?

Уверена, Руслан смог бы мне сейчас помочь. Он всегда находил способ. В отличие от Ильи, он не следовал правилам, а в каждом тупике находил обходной путь. От одной мысли о том, что можно набрать номер и попросить его о помощи, кровь побежала быстрее. Сонливость, которая начала окутывать меня в душной квартире, рассеялась. Даже к лучшему. Засыпать после таких потрясений не стоит, сон не принесет бодрости, а только заберет последние силы.

Открыв на кухне окно, я заварила мятный чай. Свежий воздух помог выветрить глупые мысли. Я не буду звонить Руслану, ни среди ночи, когда он спит рядом с Милой, ни днем, когда она далеко. В любое время суток это предательство, и по отношению к подруге детства, и к самой себе. При этой мысли вместе с зашкаливающим чувством собственного достоинства меня охватил приступ смеха. Ай да я, ай да молодец! Все делаю правильно: подруг не предаю, сама не унижаюсь. Так и умру, гордая и одинокая.

Проходя мимо окна за очередной, уже пятой по счету порцией успокаивающего чая, я увидела порозовевшие от первых солнечных бликов здания и знакомую черную Ауди. Илья занял пост. Раньше его дежурства под окнами меня раздражали, сейчас же я почувствовала спокойствие, сродни тому, что испытывала в его объятиях. Взяла айфон и уже собралась набрать его номер, чтобы пригласить подняться, но передумала. Несколько бессонных часов назад я готова была позвонить другому. Интересно, Руслан испытывает те же чувства, когда думает обо мне и Миле? Интересно, Руслан думает обо мне?

На экране появилась фотография Ильи, а следом раздались первые аккорды Маримбы.

— Не спишь уже?

— Только проснулась, — соврала я. — Есть какие-нибудь новости?

— Криминалист осмотрел сережку. Говорит, отпечатков нет. Камни сверкают, как будто их специально отполировали. Есть кровь на замке, но толку…

— А по списку? Получилось что-нибудь узнать?

— Ага, я сейчас пришлю тебе на имейл фотографии всех сыновей. Если кто-то заинтересует, будем разбираться, где чей.

— Тебе же нельзя копировать данные. Может, лучше распечатаешь, как те дела?

— Это не из базы. Можно, в общем, не волнуйся.

Илья отключился. Я гипнотизировала телефон, чувствуя, как дрожь, зародившаяся в центре живота, распространяется по телу. Когда раздался сигнал оповещения, ладони так вспотели, что я чуть не выронила айфон. Нажала на значок почты. От одной мысли о том, что сейчас я могу встретиться взглядом с насильником, пусть даже он в этот момент меня не увидит, внутри все сжалось. Во рту разлился кисловатый привкус. Такой же появлялся перед ответственными соревнованиями во времена моей спортивной карьеры. Стоило позволить этому состоянию завладеть мной, и гонку можно было считать проигранной.

Умение вовремя взять себя в руки — вот что помогло мне выйти на мировой уровень. Сейчас задача представлялась невыполнимой. На помощь пришла та самая техника, что помогала в спорте. Стоя с закрытыми глазами, я представила, как открываю их и вижу фотографию насильника. Илья называет его настоящее имя. О том, что я буду делать с этой информацией, пока лучше не думать. Главное, этот шаг не несет в себе угрозы. Он способен продвинуть меня вперед, уровнять наши с насильником позиции.

Воодушевленная, а распахнула глаза. Потребовалась секунда, чтобы зрение сфокусировалось, но уже тогда я знала — на открывшихся фотографиях его нет. Либо все эти мужчины мне незнакомы, либо психиатр в очередной раз был прав. Нет, не верю! Я никогда бы не забыла его лицо. Конечно, вспомнить черты не получается, но стоит мне снова его увидеть… Вместо того, чтобы продолжать сомневаться в собственном разуме, я свернула приложение и набрала номер Ильи.

— Среди сыновей его нет, но это не значит, что я ошиблась. Возможно, медаль получил дядя насильника, крестный или друг семьи.