Запретные чувства - Маша Драч

Нам не нужно было видеться каждый день или постоянно созваниваться. Хватало нескольких слов, взглядов и… не знаю, чего еще. Мое чувство к Руслану крепло. Тихо и незаметно. Даже сейчас Руслан смотрел на меня своими красивыми серыми глазами, а у меня в груди всё тут же запело. И самое страшное, что голос разума здесь был бессилен что-либо изменить.

— Идем, — Руслан взял меня за руку, и мое сердце дрогнуло.

Современно обустроенная двухкомнатная квартира встретила нас тишиной. Когда я вошла в зал, мой взгляд тут же остановился на пианино. Оно красиво стояло в углу. На черное полированное дерево аккуратными дорожками лег свет, который Руслан тут же поторопился включить.

— Ты играешь? — осторожно спросила я.

— Раньше. Сейчас уже всё напрочь забыл. Остался только саксофон. Пианино отцовское. Его отремонтировали, отреставрировали и теперь оно стоит здесь, — Руслан снял ветровку и бросил ее в кресло. — Слишком сентиментально. Знаю.

Он подтянул рукава тонкого свитера к локтям и подошел к пианино.

— А это разве плохо? — я тоже подошла ближе к музыкальному инструменту и аккуратно, словно он был хрупким живым существом, коснулась кончиками пальцев прохладной крышки.

— Нет. Лишние. Человек вообще создание такое, которое любит захламлять и свою голову, и жизнь, и пространство. Ненужные люди, мысли, вещи. Всегда боимся что-то менять, боимся расставаться с ненужными вещами. Всё надеемся, что они когда-нибудь пригодятся. Хватаемся за прошлое, хотя его нужно уметь отпускать. Себе во благо. Забавно это, конечно.

Руслан улыбнулся, но именно в этой улыбке я увидела глубокую задумчивость и даже горечь. Он говорил всё это, а сам явно думал о чем-то своем, личном.

— Ты просто приподнимаешь уголки губ, а улыбка каждый раз имеет разный оттенок, — озвучила я свое интересное наблюдение. — Наверное, всё дело во взгляде. Но я не уверена.

Руслан взглянул на меня, а я зачем-то тут же спросила:

— Тебе что-нибудь сыграть?

Он просто кивнул.

Я сняла куртку, оставила ее в том же кресле, где лежала ветровка Руслана и села на банкетку. В памяти тут же всплыл строгий голос моего преподавателя из детства. Он никогда не щадил меня и не был приверженцем нахваливать ребенка. Только замечания, только усердная работа и блестящий результат.

Немного размяв пальцы, я бережно подняла крышку. Первое, о чем я подумала, посмотрев на клавиши — восхитительные композиции Людовико Эйнауди.

Пространство комнаты наполнилось умиротворяющим звучанием пианино. Несколько раз я немного сбилась, но затем музыка полилась аккуратно и плавно как ручей.

Руслан медленно опустился рядом со мной и сжал руки в замок. Всегда немного тяжеловатый аромат его одеколона защекотал у меня в носу. Я продолжала играть, возвращая утраченное из-за собственного страха спокойствие.

Периферийным зрением я видела, что Руслан чуть склонил голову и наблюдал за моими пальцами, нежно порхающими над черно-белыми клавишами.

Несколько прядок волос, что я наспех завязала в хвост, когда спешила на встречу, упали мне на лоб. Руслан аккуратным, почти невесомым движением, чтобы не отвлекать убрал их мне за ухо. Под конец я снова чуть-чуть сбилась и медленно опустила руки на колени.

— Чарующе, — прошептал Руслан, подняв голову.

— Да, мне тоже очень нравится эта музыка. Но я немного сбилась.

— Ты.

— Что? — я непонимающе посмотрела на Руслана.

— Ты чарующая, а музыка тебя только дополняет и украшает.

Кажется, на несколько секунд я забыла, как дышать. А Руслан напротив — дышал очень глубоко.

— Сложно делать вид, что ты меня как женщина совершенно не привлекаешь. Привлекаешь. Сильно. Даже слишком. Но можешь быть уверена, я к тебе без твоего согласия не прикоснусь. И уж точно не обижу. Так что не дрожи и не бойся меня, — Руслан поднялся и подойдя к окну, присел на край широкого подоконника.

— Я тебя и не боюсь. Я ведь об этом уже говорила. Вначале — да. Боялась. Просто ситуация оказалась страшной. А теперь… Я боюсь себя и собственной реакции… на тебя, — я тихо выдохнула.

— У тебя никогда не было серьезных отношений, я прав? — голос Руслана снова звучал нормально, без странных низких глухих ноток.

— Прав.

— Что скажешь? Квартира подходит? — Руслан окинул быстрым взглядом пространство залы, словно пытаясь поскорей отвлечься. — Здесь есть всё необходимое. А в спальне на полках даже остались кое-какие книги. Если захочешь, можешь свободно брать, читать.

— Подходит, — тихо ответила я и опустив крышку пианино, поднялась с банкетки.

— Значит всё решено. Теперь можешь спокойно готовиться к прослушиванию, — Руслан взял свою ветровку и быстро надел. — Завтра пришлю своего водителя. Он поможет вещи перевезти.

— У меня их немного. Сама справлюсь.

— Так будет проще и быстрей.

— Руслан, ты даже представить себе не можешь как сильно я тебе благодарна. Я не знаю, что еще сказать.

— Ничего и не нужно говорить. Береги голос. Он у тебя один.

Я ужасно волновалась. Похоже, когда я думала, что уже достаточно профессиональна, чтобы умеренно волноваться, немного всё-таки переоценила себя и свои силы. Мое волнение было слишком острым и концентрированным.

Сжимая и разжимая свои совсем уже ледяные пальцы, я ходила туда-сюда по коридору, ожидая своей очереди. На мне были надеты лосины и тонкий черный топ. Всеволод Константинович предупредил, что оценивать будут всё: и внешность, и голос, и умение контролировать себя. Никому не нужны истеричные особы, с которыми невозможно сработаться из-за их сильных эмоциональных всплесков.

Я отчётливо понимала, что буду прослушиваться не на главную роль, но это никак не виляло на мое внутреннее состояние. Я ответственно относилась к любой работе, и не давала себе никаких послаблений, даже если время моего участия будет совсем мизерное.

Краем уха я услышала, что сегодня прослушивают только кандидатов на второстепенные и совсем крошечные роли.

В коридоре я была не одна. Много молодых девушек приблизительного моего возраста тоже беспокойно сновали туда-сюда. Кто-то устало подпирал плечом прохладную, выкрашенную в бежевый цвет стену. Кто-то примыкал к маленьким группкам, чтобы с кем-то разделить свои волнения.

Из всех претенденток выделялась лишь одна девушка. Она была чуть выше меня и значительно худее. Густые каштановые волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Кажется, ее звали Алина. Она отлично ориентировалась в коридорах театра. И совершенно не выглядела взволнованной. Пожалуй, именно это и привлекло мое внимание. Алина только наблюдала за другими девочками и иногда задумчиво перебирала пальцами маленький золотой кулон у себя на шее.