Одноклассницы на миллион $ - Мария Жукова-Гладкова

* * *

Сумасшедший план разработал Юра. Вернее, это был не план, а общая схема, которая потом обросла многочисленными деталями.

Алексей поехал забирать Арину Викторовну с работы. Юра сидел в его машине. Нилов поставил «копейку» в некотором отдалении от флигелечка, где имел несчастье проработать какое-то время. Он специально припарковался в противоположной от метро стороне – чтобы его не увидели другие женщины.

Они сидели в машине с Юрой и болтали. Внезапно Юра застыл на месте, не закончив фразы.

– В чем дело? – не понял Алексей и проследил за направлением взгляда друга.

Тот не сводил глаз с холеного мужчины лет пятидесяти пяти в сопровождении девчонки в два раза моложе, вылезавших из девятьсот сорокового «Вольво», за рулем которого сидел водитель. Мужчина с девушкой прошли в дверь «Эккотрейдинга».

– Кто это? – поинтересовался Алексей.

– Картуш, сука. Тот, что меня выгнал из-за своей секретарши. С очередной юной кралей.

«Мир тесен, – подумал Алексей. – Выясним сегодня у Арины, что там за дела».

– Слушай, – резко повернулся Юра к Алексею, – давай убьем двух зайцев сразу. Или трех. Или сколько там получится.

Алексей приподнял брови в немом вопросе.

– Возьмем за жабры всех вместе. Картуша, Зерковского, Степанова. Этого, что тебя уволил отсюда. Надо только очень хорошо подумать, как.

Они подумали. И придумали.

Только все прошло не совсем так, как запланировали охотники брать зайцев за жабры. Они не учли всех участников игры.

Пятница, 24 марта

Марина Самсонова стояла за прилавком и торговала конфетами. Было холодно. Все-таки конец марта, в Питере до тепла еще далеко. Когда уставали ноги, она садилась на ящик. Но здесь была другая беда – ноги сразу же начинали мерзнуть. Обычно она надевала на работу шерстяные колготки и две пары рейтуз. Застудиться совсем не хотелось, несмотря на то что двое детей уже есть, а еще одного она ни при каких обстоятельствах рожать не собиралась.

За соседним прилавком торговала новая девчонка. Прежняя соседка Людка совсем слегла – начались серьезные проблемы по женской части. Непросто отстоять зиму на улице, в особенности если в организме уже была слабина. Тут любое заболевание разовьется. И воспаление легких без труда можно схватить. Девчонки поговаривали, что какая-то знакомая знакомых, тоже работающая на улице, с месяц назад умерла…

Марина страшно замерзла. К тому же мысли о дорогом муженьке не давали покоя. Очень хотелось выпить. Последнее время хотелось каждый день. И для внутреннего согрева, и потому, что тошно. К тому же покупатели достают.

Вот бабка подошла, божий одуванчик. Вначале изучала весы, не обманут ли ее на пять граммов. Потом попросила сто граммов конфет. Сперва сказала «Лимончиков», потом передумала и решила «Клубнички», затем опять «Лимончиков». Марина с трудом сдерживалась. Ей бы бабкины проблемы.

Еще одна бабуля завопила, что ее обжулили на десять граммов. Наученная горьким опытом Марина знала, что с бабками даже пытаться не следует, – эти секут четко. Просто вторая бабка смотрела на весы под углом – вот ей и показалось.

– Встаньте прямо напротив весов и посмотрите, точно или нет, – сказала ей Марина. – Пять граммов в вашу пользу. Хотела оставить, но раз уж вы так точность любите, сейчас отломаю треть конфеты.

И отломила. Бабка разоралась на весь рынок, какая Марина хамка, торгашка чертова. Марина объяснила, кто она и что ей детей поднимать надо, вот и встала за прилавок.

С соседнего прилавка подключилась Вероника, торгующая хозтоварами. Поддержала Марину. Несколько покупателей, понимающих, что за прилавками стоят одинокие или разведенные женщины, которым надо кормить детей, тоже поддержали. Бабка ретировалась.

Подошел молодой парень лет двадцати двух. В шикарной кожаной куртке. Видимо, только что вылез из тачки. Таких килограмм, вот этих полкило, вот этих шестьсот граммов. Марине требовалось дать ему сто рублей сдачи. Сотни не нашлось, она стала отсчитывать мелочь. Он чуть ли не в лицо ей кинул обратно эти монетки – оскорбился, выпендрежник. Марине хотелось разрыдаться.

У Вероники и еще одной продавщицы – Эммы Сергеевны тоже было по двое детей.

Нужно иметь железные нервы и отличное здоровье, чтобы целый день стоять на улице и общаться с покупателями. Не было ни того, ни другого. И если бы только с покупателями. То одна комиссия, то другая, то менты с проверкой подойдут. Или просто возьмут одну конфетку, вторую, третью, деткам своим кулечек. «Лучше бы преступников ловили», – думала в таких случаях Марина, но молчала, встречаясь взглядами с Вероникой или Эммой Сергеевной. Они все понимали и думали то же самое. Хозяин как-то упомянул, что в цену закладывается возможная конфискация товара ни за что. Просто так. Все документы в порядке, но все равно к чему-нибудь придерутся. Лучше тихо отдать товар и не возникать – себе дороже.

«А вчерашний капитан вел себя совсем нетипично для мента, – почему-то подумала Марина. – Вежливый, обходительный, понимающий. А он очень даже ничего».

Она стала в мечтах представлять себя с Уховым… Если бы он посмотрел на нее как на женщину… Но видел он ее вчера в неприглядном облике. Здорово они с Машкой поддали. Потом мать с отцом еще вылезли. Да и два «хвоста» у нее, и муж-уголовник. Марина горько вздохнула. Зачем она Ухову? Из них троих – ее, Машки и Марианны – она стояла последней в числе возможных кандидаток на мужское внимание.

Какая же она была дура в семнадцать лет?! А зачем потом родила еще одного ребенка? Ну подняли бы родители одного Виталика худо-бедно. Вот именно, худо и бедно. А двоих…

И что делать в плане Славки? Послать к чертям собачьим? Пусть выпутывается, как знает. Плевать – выйдет или не выйдет. Или, наоборот, приложить все усилия, чтобы помочь и попробовать начать все сначала? Но вот Ухов очень ничего как мужик…

– Полкило «Коровки», – произнес уверенный женский голос.

Марина подняла глаза и увидела еще одну из своих одноклассниц – Алевтину, с которой не пересекалась вот уже несколько лет. Алька ее определенно не признала, да и как тут узнаешь когда-то симпатичную стройную девчонку в одетой в три свитера и огромную мужскую куртку бабе с синяками под глазами, опухшую после вчерашней пьянки?

– Привет, Аля, – поздоровалась Самсонова. – Это я, Марина Барыгина.

Алевтина ошалело посмотрела на нее.

Когда Маринка только начинала работать на улице, ей было стыдно признаваться знакомым, она обычно прятала глаза или отворачивалась, а потом решила: чего стесняться? Ворует она, что ли, у кого? Стоит на морозе, чтобы эти сволочи купить могли там, где удобнее и подешевле, а не в магазине.

– Ты здесь торгуешь? – ошалело спросила Алевтина, одетая в длинную песцовую шубу.

– Как видишь, – пожала плечами Марина.