Чистильщик - Лев Пучков

– Ну, обязательно, – пообещал я, а сам подумал: «Если у меня получится сработать в обычном режиме – без отклонений, – ты, парниша, действительно очень скоро будешь сильно занят – земными делами тебе заниматься не придется!» – Карабин у тебя классный, – кивнул я на висевший на коврике 7,62-миллиметровый «лось» с богато инкрустированным ложем и позолоченной насечкой на стволе. – Вот это машинка! Посмотреть не дашь?

– Ну! Об чем речь, братишка! – Феликс чуть не выпрыгнул из кресла и, резво подскочив к карабину, снял его с ковра. – Это точно – такого ружьеца даже у губернатора нет! – гордо произнес Феликс, вручая мне ружье. – Сам Митрофаныч смастырил – ты что! – увлеченно затараторил хозяин, как только карабин оказался в моих руках. – Штучная сборка, примерка по моим параметрам… – И в таком духе – что-то около пятнадцати минут.

Я терпеливо слушал россказни босса центральной группировки и благодарил бога за то, что патологическое пристрастие Феликса к охоте с возрастом неудержимо росло и крепло, приобретая форму своеобразного психического заболевания. Феликс бредил охотой. Думаю, если бы вдруг возникла дилемма: поселиться навечно в тайге, где-нибудь в егерской избушке, и утратить теперешний статус главаря группировки или остаться при своем, но навеки забыть дорогу в лес, Феликс без раздумья выбрал бы первое. Для него охота – это что-то невообразимое. Ну и соответственно относящиеся к этой охоте аксессуары. Вот потому-то он так увлеченно объясняет мне, насколько исключителен его карабин – равных нет! Хотя, если бы главбандит Новотопчинска чуть-чуть поднапряг свою память, он наверняка вспомнил бы, что подобную лекцию я уже имел счастье слушать в прошлом году, когда мы совместно ездили на охоту в заказник.

– Слышь, а патроны к нему тоже какие-то особые? – поинтересовался я, дождавшись, когда поток красноречия хозяина иссяк. – Или в «Охотнике» берешь, обычные?

Ха! – Феликс чуть не поперхнулся. – Ну ты скажешь тоже. Где ж обычные! Мне на заказ Андрей Сухов делает. Берет обычные, пулю вынимает, че-то там с порохом мудрует, потом пулю пилит по-своему, пулю обратно ставит, обжимает… Ну, как обычно, короче. Так с этих патронов я могу медведя одним выстрелом опрокинуть! Вот, было дело, в позапрошлом году ездил по первоснегу на шатуна… – И Феликс вновь пустился в странствия по своему славному боевому пути. Я терпеливо слушал, мысленно делая заметки. Андрей Сухов – знаменитый на всю область ружейный мастер, обслуживал всех властей предержащих, желающих получить профессиональный охотничий припас. Сухова я знал лично – он проживал неподалеку от моего дома, чуть ли не сосед.

Потратив на меня без малого час, Феликс спохватился:

– Да, кстати, братишка, твой шеф там как? В смысле – завтра-послезавтра?

– В смысле – занят или где? – уточнил я, отметив, что несколько лет общения с братвой оказали мощное влияние на лексикон бывшего розыскника.

– Ну да, в смысле – занят, – подтвердил Феликс. – Я тута собираюсь завтра прошвырнуться в заказник – на кабанье. Приглашаю. Так что – передай, если хочет, пусть звякнет.

– Не-а, это вряд ли, – сожалеюще развел я руками, – ты же знаешь, после смерти Ник-Ника у Дона работы невпроворот. Он теперь даже по выходным занят – а уж в пятницу из офиса бульдозером не вытащишь!

– Ну – наше дело предложить, ваше – отказаться, – философски заметил Феликс. Было заметно, что сожалений из-за отсутствия Дона на предстоящей охоте он не испытывает. Ему на охоте вообще никто не нужен, кроме старшего егеря – Жукова.

– Мне надо идти, – изобразил я озабоченность, заметив, что блуждающий взгляд Феликса вновь остановился на карабине и начал принимать осмысленное выражение, чреватое еще одним полуторачасовым рассказом о славных охотницких делах. – Спасибо, что принял, – я, наверно, у тебя столько времени отнял…

— Да ну, ты че, братишка! – добродушно воскликнул Феликс, вставая и протягивая мне руку. – Всегда рад, всегда. Мы таких, как ты, любим. Только смотри там – поаккуратней с моими. А то как-нибудь пристрелят под горячую руку – вот будет заморочка!

– Да я уж постараюсь, – кисло улыбнулся я, направляясь к двери. – Уже и так нарисовался – дальше некуда…

Солнце медленно выглянуло из-за горизонта, окрасив пустоши в мягкий рассветный пурпур. Где-то вдалеке – там, где располагались Гашунские озера, – послышался едва уловимый собачий лай. Я потянулся, тревожно всматриваясь в темноту подлеска, где едва заметно мерцали тлеющие головни костра. Шумнуть, что ли? Троица накануне изрядно приняла на грудь – пока окончательно не рассветет, будут спать как убитые, этак недолго и охоту проворонить!

Лай повторился – теперь уже ближе. Я приложил руки ко рту и два раза ухнул филином – как в свое время учил Бо, натаскивая меня подавать сигналы во время операций.

Троица у костра зашевелилась. Первым вскочил Вадим Жуков – осмотрелся, хрипло каркнул: «Подъем!!!» Минут через десять охотники разобрались по своим направлениям, изготовились для стрельбы стоя и замерли, настороженно всматриваясь в направлении засеки, откуда очень скоро на них побегут свиньи. Я тоже застыл, прильнув к биноклю, – Феликс встал в неудобном для наблюдения месте. От меня его заслоняли раскидистые кусты. Место, конечно, прекрасное – Жуков мастер своего дела. Кабан, гонимый собаками, не сможет обежать охотника – неминуемо застрянет в густых кустах. Путь у него один – сломя голову лететь по тропке навстречу своей гибели. Жаль только, я со своего наблюдательного пункта могу рассмотреть лишь верх фетровой шляпы Феликса – остальное скрывается в зарослях. Попереживав по этому поводу, я успокоил себя: собственно, Феликса мне видеть необязательно – достаточно того, что я могу просматривать практически все пространство от засеки до засады.

Шум облавы приближался. Раскатистый лай егерских собак и щелканье бичей вскоре были слышны так, словно вся эта массовка находилась в ста метрах отсюда. Я зябко поежился и попросил удачи у своего киллерского бога. Эта акция проводилась практически без подготовки, поскольку не использовать внезапно образовавшиеся благоприятные обстоятельства с моей стороны было бы преступной халатностью. Поэтому шансы были равновероятны – как на благоприятный исход (для меня), так и на неудачу.

Оглушительный лай собак приблизился к засеке. На некоторое время там возникла заминка: собаки вдруг начали истошно визжать, хрипло подвывая, как в предсмертных конвульсиях, а удары бичей слились в единые артиллерийские залпы.

Затем – на секунду – собачий лай оборвался, и одновременно прекратилось щелканье бичей. Стали слышны истошные взвизги подсвинков и утробные крики свиноматок, не желавших лезть в обход засеки и упрямо бьющихся в завал.

Плетенная из ивовых прутьев фашина рухнула на землю. Из прохода вырвался здоровенный секач и стремительно рванул по крайней правой тропке, получив в левый бок мощный удар бичом от засевшего на дереве Сашки Жукова. Жуков-младший сделал выбор в пользу охотничьего престижа. На правой тропке, неподалеку от засеки, в кустиках, стоял дорогой гость – Феликс. Жуков талантливо вычленил секача из общей кучи и мастерски направил его навстречу неминуемой гибели. В том, что Феликс завалит кабана первой пулей, сомнений быть не могло – этот охотничий маньяк из своего чудесного карабина бил на звук с завязанными глазами, по пьяному делу рисуясь перед приятелями.