Дьявольски красив - Патриция Райс

Блейк подумал, что ему следовало бы отправить пернатого бандита на тот свет, но, с другой стороны, птица всего лишь повторяет то, чему ее научили, не убивать же ее за это. Где-то же попугай почерпнул этот цветистый запас слов. Или Перси научился этим непристойностям в Каррингтон-Хаусе? Если так, Блейк надеялся, что это было после отъезда Джослин.

Он развернул коробку и снял покрывало, защищающее попугая от холода. Плешивый африканский серый пронзительно вскрикнул и затих. Черные глаза-бусинки с подозрением уставились на Блейка.

Что там, мисс Каррингтон говорила, он ест? Что-то нелепое вроде фруктов и зелени. Он порылся в ящике стола и отыскал коробку с цукатами, которую Агата прислала ему на день рождения. Памятуя об остром клюве птицы, бросил один засахаренный фрукт в клетку и позволил Перси клевать его на полу.

— Следи за своим языком, и я дам тебе еще, — пообещал он.

Разумеется, он не ждал, что Перси поймет. Он просто верил в честное предупреждение.

Очистив стол, он обратился мыслями к шифровальному колесу Джефферсона и тому единственному образцу кода, который у него имелся, время от времени бросая Перси кусочек, чтобы тот продолжал молчать.

У него есть время. Он разработает стратегию, как убедить жену купить ему патент, даже если она боится, что это в конечном итоге будет стоить ей дома, которого она так жаждет.

На следующее утро Блейк заглянул в библиотечный клуб, в который его ввел Дэнкрофт. Как и Блейк, Фиц имел мало средств, поэтому они часто обменивались книгами. Блейк слышал, что появился новый трактат о колесе Джефферсона и аналогичных кодах.

Поглощенный изучением образца колеса на книжном развороте, он не заметил, как Берни Огилви приблизился к нему, пока тот не рыгнул вонью эля ему в ухо.

— Герцог говорит, что, даже если я не смог завоевать леди, я должен вернуть попугая, — заявил Огилви несколько невнятно. — А раз ты жених леди, мне ничего не остается, как потребовать, чтобы ты заставил ее вернуть Перси.

Блейк не представлял, как такой болван как Огилви нашел его здесь и откуда вообще знает о существовании этого клуба, но, по-видимому, в распоряжении герцогского племянника имеются какие-то источники информации. Главный вопрос в том, за каким дьяволом герцогу нужен этот попугай-богохульник.

Он закрыл научный труд по криптографии, который читал, и посмотрел на Огилви.

— Не рановато ли быть навеселе? — холодно спросил он, не скрывая раздражения.

Если повезет, этот червяк испугается и уползет.

— Он говорит, я должен вызвать тебя на дуэль, и победитель получит все! — воинственно заявил Огилви. — Я наследник герцогского титула, а ты никто. Я могу жениться на мисс Каррингтон и вернуть птицу.

— Предлагаю тебе сначала поговорить с мисс Каррингтон, прежде чем бросать вызов, — посоветовал Блейк. — Уверен, у нее есть, что сказать по поводу того, что ее считают трофеем для победителя, тем более что ты не можешь дать ей поместье, о котором она мечтает.

Огилви икнул.

— У нее есть средства. Мы могли бы жить где угодно.

— У нее младший брат, которому нужен птичник. Будь мужчиной. Пойди к герцогу и скажи, что, если тебя застрелят, это не решит твоих проблем.

— Я требую сатисфакции!

Берни с такой силой грохнул кулаком по столу, что книги подпрыгнули. От удара он накренился на бок.

Лакей подбежал и поймал его, не дав свалиться на пол.

— Я выведу его, сэр.

Он поклонился Блейку и вывел пьяного Огилви из комнаты.

Остальные посетители библиотеки ненадолго подняли глаза, потом снова вернулись к своим книгам, предпочитая не вмешиваться не в свое дело. Возможно, в герцогском кругу вызовами разбрасываются забавы ради, но здесь это всего лишь досадная помеха, подумал Блейк, открывая страницу, которую заучивал на память.

С твердо усвоенными сведениями он покинул библиотеку, размышляя, кого бы найти, чтобы сделал ему шифровальное колесо. Даже если ему не удастся добраться до ключа к французскому коду, Уэллсли мог бы использовать механизм для своих докладов.

Стоял конец сентября, и за то время, что он провел в библиотеке, на улице стало заметно холоднее, Блейк быстро зашагал в сторону Бонд-стрит, сгибаясь под порывами сильного ветра и придерживая шляпу. Вспомнив предостережение Квентина насчет сговора между Огилви и Каррингтоном, он был уже начеку, когда услышал крик. Бросив быстрый взгляд в ту сторону, откуда он раздался, увидел пивную бочку, катившуюся прямо на него. И чертова щенка, стремглав несущегося перед ней.

Достаточно ему было представить ужас на лице Джослин, и он кинулся наперерез стопятидесятифунтовому бочонку. Подхватив щенка с булыжной мостовой, Блейк избежал столкновения с бочкой, но ему пришлось резко изогнуться, чтобы не попасть под колеса экипажа, — покалеченная нога подогнулась, и он упал.

Деревянный бочонок ударился о его лодыжку, отскочил от чурбана для посадки на лошадь и разбился, врезавшись в угол магазина. Эль фонтаном брызнул на пешеходов, кареты, лошадей и свежевыглаженный сюртук Блейка.

Морщась от того, что одежда его испорчена, а нога снова покалечена, держа извивающегося щенка под мышкой, он приподнялся на локте и обежал глазами улицу в той стороне, откуда прикатилась бочка. Телега с пивными бочонками остановилась на перекрестке, мешая уличному движению, когда возница спрыгнул вниз и погнался за раскатившимися бочками. Вроде ничего в этом подозрительного, если не считать его недавней стычки с Огилви и вчерашней ссоры с Каррингтоном. Трудно возложить на кого-то вину за случившееся, не имея никаких доказательств.

Щенок лизнул его в забрызганный элем нос.

Чертыхаясь, Блейк поставил глупое животное. Разорванный сапог свидетельствовал о том, что бы с ним случилось, будь он менее расторопным и бочка успела бы врезаться в него всей массой. Его могло убить.

Блейк отчетливо вспомнил тот беспомощный ужас, который пережил, наблюдая, как его дядю уносит бурлящий поток. Он не знал двух старших дядьев, которые погибли в сражении, но эта смерть навечно запечатлелась в его памяти.

Если ему суждено умереть, он предпочел бы, чтобы это случилось во время исполнения им какой-нибудь более важной задачи, чем спасение щенка. Похоже, он был бы целее на поле боя, чем на цивилизованных городских улицах.

Кто-то в толпе помог ему подняться. Несколько молодых людей узнали его, и скоро он уже был в своей квартире, пропитанный элем, с распухшей в сапоге ногой и радостным щенком, трусящим за ним по пятам.

Либо он должен поверить в то, что Огилви пытается его убить, либо что он на самом деле проклят.

— Какая жалость, да? Твой жених ранен и не может произнести обеты?

Джослин чуть не уронила: отрез ткани при звуке фальшивого гнусавого голоса позади нее. Она подумала было резко повернуться и «случайно» ударить Антуанетту рулоном материи, но глубоко укоренившаяся привычка соблюдать осторожность взяла верх. Она натянуто улыбнулась, слегка повернулась, кивнула и вежливым тоном ответила: