Один поцелуй до другого мира - Анна Платунова

«О, Ксандор! Вот это влипли мы с тобой!»

— Ну так как, милая? Будешь подписывать?

Эсмеральда подвинула к ней перо с сияющим золотым наконечником.

— Да, и еще одно — покинуть лавку до окончания действия договора ты не сможешь.

Ива взяла перо. Оно словно бы повернулось в пальцах, устраиваясь удобнее, а еще показалось теплым, будто живым. Ива с трудом подавила вскрик и оглянулась в поисках чернильницы.

— Я помогу, милая. Дай мне левую руку.

Ива протянула руку, и Эсмеральда ухватила ее за запястье мягкими, но удивительно крепкими пальцами. Ива уже давно перестала обращать внимание на старика, он слился с тенями лавки. Иве казалось, господин Ильвиль переставляет вещи на полках, а он внезапно подошел со спины и резко сжал ее правую руку, которая держала перо.

— Я тоже помогу. Это неприятно, но…

Ива вскрикнула, когда перо, подчиняясь силе Эсмуса, воткнулось под кожу левого запястья. На секунду ей почудилось, что у наконечника открылся маленький рот, вобравший в себя несколько капель крови Альбины. Ранка тут же затянулась, но перо в ее руке пульсировало и тянулось к бумаге.

— Пиши! — проскрежетал Эсмус. — Пиши!

— Подписывай, подписывай, милая, — растягивала слова, почти напевала Эсмеральда. — Ну, вот так, так… Хорошо…

Ива едва опустила перо на лист, как оно дернулось, вычерчивая короткую, неловкую подпись, какую могла бы оставить малообразованная пятнадцатилетняя девушка. «Альбина Виер», — накарябало перо и тут же, словно у него кончились силы, сломалось в ее пальцах.

— Ох…

— Не пугайся. Он давно служит нам и истратил свой свет жизни. Бедняжка Артур.

Ива с ужасом воззрилась на сломанное, поникшее перо. Бедняжка Артур? Так он тоже прежде был человеком? А что Эсмеральда имеет в виду, говоря про свет жизни?

Тем временем Эсмус ловко выдернул лист бумаги из-под руки Ивы, скатал в трубочку и сунул во внутренний карман мантии.

— Что же, осталось решить вопрос оплаты за сегодняшний день, — он улыбнулся тонкими бескровными губами.

Ива незаметно прощупала карманы передника, они, как и предполагалось, оказались пусты. Эсмеральда сказала, что плата будет посильной, поэтому Ива обратила взгляд на хозяйку, ожидая объяснений.

«Ну, Ксандор, дай только до тебя добраться!» — устало подумала она.

— Есть ли у тебя вещица, что дорога тебе? — ласково спросила хозяйка лавки. — Впрочем, догадываюсь, что есть. Вот это колечко, не правда ли?

Она указала на тонкое латунное колечко на безымянном пальце левой руки Ивы. Вернее, конечно, Альбины, ведь именно ей принадлежало кольцо.

— Но… Оно стоит совсем немного. Хватит ли этого?

— Хватит, хватит, милая. Главное, что оно дорого тебе. И расставаться будет больно. Правда? Но совсем чуть-чуть и ты потерпишь, да?

Ива нахмурилась, но потом быстро стянула с пальца кольцо и положила на протянутую пухлую ладонь. А после заметила, как переглянулись Эсмус и Эсмеральда, как в их глазах зажегся и тут же погас огонек восторга и радости. Иве почему-то казалось, что ее обманули, но она никак не могла понять, в чем заключается обман. Эсмеральда вынула из кармана белый накрахмаленный кружевной платок и осторожно, как величайшую ценность, завернула в него кольцо.

— Используем его завтра, Эсмус, — обратилась она к брату. — Сегодня день уже заканчивается. Жаль терять.

Тот кивнул. А Ива по-прежнему ничего не понимала.

— Я внесла плату, значит, я могу поискать… Оскара?

Она чуть не оговорилась и не сказала «Ксандора».

— Да, да, конечно!

Госпожа Ильвиль взяла ее за руку и повела за собой. Ива и не предполагала, что лавка так велика. Темные проходы петляли, как в лабиринте, и всюду, куда Ива ни кидала взгляд, находились полки с вещицами.

— Я тебя не тороплю, — сказала Эсмеральда. — Я даже тебе помогу! Ищи то, что отражает душу твоего брата, как-то связано с его внутренней сутью. Вот Артур при жизни был писарем, не правда ли, удачный оборот?

Ива подумала, что едва ли бедолага Артур чувствовал себя особенно удачливым, закончив жизнь в качестве пера.

— Если я найду его, что нужно сделать дальше?

— Просто скажи: «Я пришла за тобой!» И если это тот человек, которого ты ищешь, он вернет свой облик. Но если ты ошиблась — ничего не произойдет.

Ива кивнула и медленно пошла вперед. Серый свет пробивался сквозь узкие окошечки, расположенные на потолке, тускло освещая лавку. Уже спустя несколько минут у Ивы отчаянно закружилась голова. Глаза разбегались от множества безделушек.

«Где же ты можешь быть, Ксандор? Кем же ты можешь быть?»

Она только сейчас поняла, как мало знает своего врага. Знала лишь то, что он опытный и безжалостный воин. И вот совсем недавно выяснилось, что он сильно привязан к брату. Правда, Ксандор всегда подчеркивал то, что он воин, а значит…

Иве несколько раз встречались фигурки оловянных солдатиков, но та игрушка, что попалась ей на глаза в самом низу длинной полки, показалась особенной. Солдатик был вырезан из дерева, на нем был красный мундир, прорисованный до мельчайших подробностей, сапожки из настоящей коричневой кожи, а еще солдатик был темноволос и сероглаз. Ива взяла фигурку в руки и почувствовала тепло, исходящее от нее.

— Ксандор? — прошептала она.

Солдатик хранил молчание.

— Я пришла за тобой! — громко произнесла Ива.

Ничего не произошло. Ничегошеньки. Ива даже встряхнула игрушку, будто это могло помочь, но солдатик оставался фигуркой, вырезанной из дерева, и превращаться в человека не собирался. Выходит, она ошиблась. Возможно, статуэтка была человеком, Ива чувствовала это по теплу, исходящему от нее, но точно не была Ксандором.

Эсмеральда ожидала ее у прилавка, благодушно сложив руки на круглом животе.

— Не печалься, милая! Может быть, завтра тебе повезет! А сейчас пора приступать к обязанностям.

В этот момент коротко звякнул колокольчик, дверь в лавку приоткрылась, впуская морозный воздух и хрупкую, закутанную в серый платок женщину. Ива успела увидеть краешек серого неба, голые ветви деревьев, невысокие городские строения, исчерченные дождем.

Женщина робко подошла к прилавку, а госпожа Ильвиль заняла место за ним, поглядывая на посетительницу с доброжелательным интересом.

— Добро пожаловать, уважаемая госпожа Ромис. Что привело вас ко мне?

Госпожа Ромис поежилась, будто ей не слишком нравилось здесь находиться, но, видно, нужда, приведшая ее в лавку, оказалась сильнее.

— Крысы.

— Да? Что «крысы»? Вам нужны крысы?