Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

Время выкроить удалось через десять дней. Иван сначала отпускать не хотел, но, узнав, что речь идет о помощи монастырю, согласился.

Собравшись, я попрощался с Леной и выехал на коне.

Дорога шла по-над Волгой, потом сворачивала в сторону Гремячего ручья.

Я прибыл в монастырь к вечеру – хорошо, что летом темнело поздно.

На стук в двери открылось маленькое оконце в воротах, выглянувший монах, видимо, был предупрежден и, едва я представился Юрием, открыл ворота, настороженно осмотрел поляну за моей спиной.

Два послушника приняли лошадь и повели в конюшню, а монах проводил меня к настоятелю. Мы сердечно поздоровались.

– Заждался, думал – не приедешь.

– Слово дал – как не приехать.

– Похвально, услышал Господь наши молитвы и послал тебя в помощь. Что делать думаешь?

– Для начала – переночевать, а с утречка дай мне тех двух монахов, что знают, за какой конец меч держать. Хочу посмотреть, каковы в деле они, прошу освободить их от работ.

– Кроме церковной службы, – тут же уточнил настоятель.

Меня отвели в молельную келью. Было здесь не по-летнему прохладно, тесно, скромно.

А утром я проснулся от колокольного звона. В монастыре началась служба. После нее меня пригласили в трапезную, представили. Я позавтракал вместе с братией и вышел во двор.

Ко мне подвели двух монахов. С виду – чистые разбойники; оба здоровенные, кулачищи – что моя голова.

– Федор, Василий, – представились оба.

– Есть место поукромнее?

– Как не быть – на заднем дворе.

Придя туда, я поставил против себя Федора.

– Бей!

– Зашибу, – честно предупредил здоровяк.

– Бей!

Я еле успел увернуться от кулака. Неплохо, но защиты нет. Кулак летит на меня, а живот открыт.

– Бей еще!

Снова кулак летит на меня; подпрыгнув под него, я ударил Федора в живот. Несильно, но чувствительно. Монах хватанул раскрытым ртом воздух, но быстро пришел в себя.

Я объяснил обоим, что нанести вред врагу – хорошо, а остаться при этом живым и невредимым самому – просто замечательно, и показал Федору его ошибку. Провел кулачный бой с Василием. Он быстро усвоил урок с Федором и ударить себя не позволил.

После мы попробовали схватку на палках, имитируя мечи. Неважно, можно сказать – плохо. Удары сильные: если такой молодец попадет мечом – развалит надвое, но техники – никакой. А фехтовать – мечом ли, саблей – за пару дней не научишь. Вот топоры бы им боевые или секиры.

– Есть в монастыре топоры или секиры?

– Должны быть, сейчас у ключаря спросим.

Они ушли и вскоре вернулись. Один нес в руке секиру просто скандинавского вида, не иначе – трофей, второй – здоровенный топор-клевец.

Я взял из поленницы несколько поленьев, швырнул в Федора:

– Бей!

Удар – только щепки полетели. Швырнул в Василия – тоже успел отбить. Явно лучше, чем палками. Таким молодцам рубящее оружие – самое то! С их силой, помноженной на скорость тяжелого оружия, никакие доспехи не спасут. Да и отбить в бою секиру даже мечом – очень затруднительно, а иногда и невозможно.

– Кольчуги есть?

– Есть, токмо на нас не налезают.

Понятно, на наших молодцев надо делать специально. Сейчас это просто невозможно – долго очень.

Я уже придумал, как выманить на себя банду. Надо выехать из монастыря на повозке в сторону Нижнего, как всегда делают монахи. Мне, чтобы не выделяться, тоже надо надеть рясу послушника. Оружие – в телегу, слегка прикрыть сеном. Вот щиты брать нельзя – их сразу видно, шлем на голову нельзя. Кольчугу свою я взял – ее под рясой не видно. А там уж как повезет.

Я рассказал про план Федору и Василию. Им моя задумка понравилась, и я направился к настоятелю. Отец Кирилл был не в восторге от того, что я надену рясу, но вынужден был согласиться.

Свободных дней у меня было немного, поэтому выезжать решили завтра утром.

Утром выехали на пустой желудок: есть перед боем – плохо, при ранении в живот шансов выжить у сытого значительно меньше.

В телегу положили оружие – саблю, секиру, топор. Когда выехали, я предупредил монахов:

– Вы, главное, слушайте меня и прикрывайте мне спину, от меня не отрывайтесь. И еще: что бы ни происходило – не пугайтесь.

– Ты нас, Юрий, не пугай.

Мы отдалились от монастыря на версту, и когда телегу затрясло на корнях деревьев в глухом лесу, на дорогу перед нами вышли разбойники. Именно – спокойно вышли, а не выбежали. Уверенные в своей силе: как же, на троих – целый десяток.

– Разобрали оружие, – тихо сказал я.

Монахи похватали оружие, но продолжали сидеть на телеге. Я обернулся – сзади еще пятеро, поигрывают дубинами, мечами. У всех на губах гадливые улыбки. Ну ровно наши недоросли на улицах после «Клинского». И что меня задело, так это их спокойствие. Никаких криков, угроз, приближаются медленно, желая нагнать страху. Вот тут они промахнулись. Главное в любой схватке – дезорганизовать противника, раздавить морально, лишить уверенности в победе.

Я вскочил на телегу во весь рост – надо определить главаря. Вот он – здоровый амбал, наверняка занял место в шайке благодаря немереной силе. С него и начнем.

– Стоять! – заорал я.

Резко выкинул вперед руку и швырнул в него огонь. Раздался треск, как при электрическом разряде, синий сгусток огня ударил в главаря, и он вспыхнул. Занялось сразу все – волосы, одежда. Мерзавец закричал, стал метаться, пытаясь сбить пламя. Все – и монахи и тати – замерли, ошеломленные увиденным. Пока они не отошли от шока, я повторил фокус с другим разбойником, явно приближенным главаря, в хорошей одежде и с мечом в руке. Выбросив руку, снова ударил огнем. Второй тать тоже полыхнул сразу, как облитый бензином. От необычного и тем более страшного и жуткого зрелища на татей напало просто оцепенение – глаза повылезали из орбит, челюсти отвисли. Никто не помог горящим, разбойники катались по траве и жутко кричали. Мне кажется, эти крики, просто дикие, животные, еще больше усиливали эффект увиденного. Нельзя терять время.

– Руби татей! – закричал я и спрыгнул с телеги. Ударил саблей татя, что держал под уздцы монастырскую лошадь, рванулся вперед, вонзил саблю в живот молодому парню; едва вытащив, срубил руку с дубиной крепкому мужику. За мной грузно топали монахи, налево и направо нанося удары.

Когда мы уже положили большую часть шайки, только тогда разбойники пришли в себя, но организованно напасть уже не смогли. Мы поодиночке добивали тех, кто еще стоял. Я быстро обернулся назад – татей, что подходили сзади, не было. Увидев, как покрошили их товарищей, они бросились в чащу.