Тавистокский институт - Даниэль Эстулин

И вот если такой человек верит, что «плохие» люди должны умереть, «чтобы не вредить хорошим», и преисполнен решимости самолично убивать «плохих» людей, тогда достаточно (немного упростим схему) показать ему фото, назвать имя и т. п. в качестве символа «плохого» человека и сказать, что «мы должны убить этого плохого человека», — и у вас есть готовый исполнитель.

Вот здесь-то и вступают в игру подконтрольные средства массовой информации. Чтобы побудить этих зомбированных террористов к действию, есть специальные закодированные фразы. Например, в случае убийства группировкой Баадена—Майнхоф главы банка «Dresden» Юргена Понто такой «кодовой фразой» стало словосочетание «нацистский коммунист».

Каким образом такое нелепое определение могло послужить всеобщей мобилизации групп поддержки террористов после совершенного убийства? Издание «Executive Intelligence Review» поясняет:

«Кто знает о доктрине, выдвинутой в 1938 году Уинстоном Черчиллем, Хью Тревором-Ропером и Джоном Уилером-Беннетом и отдававшей предпочтение Адольфу Гитлеру перед мятежными немецкими генералами, тот понимает, что англичане, которые сами и создали Гитлера, не просто питают особую ненависть к немецким капиталистам и старой центристской католической партии Германии, но и постарались убить двух зайцев, лживо называя Гитлера продуктом германской индустрии.

Хотя миф о том, что Гитлера создали германские промышленники, имеет широкое хождение, действительно важное эмоциональное значение он имеет лишь в двух узких кругах: среди британской интеллигенции и в некоторой части сионистских кругов. Сионисты используют этот миф как готовый ответ всем, кто вспоминает о том, как Варбург поддержал Ялмара Шахта, который посадил Гитлера в кресло канцлера, о роли Ротшильдов, Оппенгеймеров и иже с ними в поддержке Гитлера до и после 1933 года, а также в период 1936—1938 годов.

Эта эмоционально заряженная идентификация германского индустриализма с нацизмом была перенесена из среды британской интеллигенции и сионистов в ряды анархистско-экологического ультралевого движения, особенно в ряды тех, кто окружал и поддерживал левые террористические банды. В этих кругах понятие “нацизм” было синонимично понятию “немецкая промышленность” и распространялось на любого влиятельного человека, так или иначе связанного с промышленностью, научно-техническим прогрессом или политическим течением, которое “отстаивало интересы германских капиталистов”».[127]

Чтобы не возникло недоразумений по поводу роли сионистов во всем этом деле, необходимо внести разъяснения насчет командной структуры, которая координировала международные террористические операции. Одну из ключевых ролей в управлении международным терроризмом играет так называемый «Фашистский интернационал», координируемый восточноевропейским отделением Мальтийского ордена (Суверенного военного ордена госпитальеров святого Иоанна Иерусалимского). К числу заправил терроризма относятся британская организация «Круглый стол» и официальные разведывательные службы. Свою роль играют также Социалистический интернационал и международный сионизм.

Необъявленная культурная война против американской молодежи развернулась в 1967 году, когда Тависток начал организовывать рок-концерты на открытом воздухе, привлекая на так называемые «фестивали» миллионы молодых людей. Ни о чем не подозревающая молодежь стала жертвой спланированных широкомасштабных экспериментов с наркотиками.[128]На этих концертах свободно распространялись галлюциногенные препараты, такие как диметоксифенилэтиламин, фенциклидин, декстрометорфан, метилендиоксиамфетамин, диметилтриптамин, а также пропагандируемый «Beatles» ЛСД.[129]Вскоре более 50 миллионов молодых людей в возрасте от 10 до 25 лет, побывавших на таких мероприятиях, возвращались домой и становились вестниками и проводниками новой культуры наркотиков — всего того, что стали называть нью-эйдж (новой эпохой).

Галлюциногенные наркотики обладают психотомиметическим действием в том смысле, что имитируют отдельные аспекты психоза. От употребления таких препаратов могут возникать кратковременные симптомы психоза и шизофрении. Большинство людей, употребляющих галлюциногенные наркотики, со временем претерпевают серьезные личностные изменения, включая изменение органов чувств.[130]

Внедрение и распространение культуры ЛСД было явлением не случайным, а целенаправленным. Тавистокский институт тратил много сил и времени на изучение связи между мозгом и поведением, а также воздействия галлюциногенных препаратов на эти связи. «Знания, добытые в ходе таких исследований, были затем использованы музыкальными теле- и радиоканалами, активно навязывавшими взрослым слушателям классические песни 15—20-летней давности».[131]

В ходе нескольких проводившихся в Тавистоке исследований выяснилось, что песни и музыкальные произведения, которые человек слышал в детстве, впоследствии вызывают у него очень живые и яркие воспоминания и ассоциации. Когда человек слышит песню из своей юности, в его сознании одновременно раскодируются все закодированные там послания. Эти воспоминания приводят человека в наркотическое эмоциональное состояние, и в своих переживаниях он возвращается во времена своей юности, когда переживал такую же реакцию после непосредственного употребления наркотиков.[132]

Первый коммерческий рок-фестиваль в США, официально именовавшийся Международным фестивалем поп-музыки в Монтерее, состоялся в июне 1967 года, за два года до Вудстока. Более 200 тысяч молодых людей собрались на ярмарочной площади округа Монтерей в Северной Калифорнии на трехдневный праздник. Монтерейский фестиваль 1967 года стал генеральной репетицией массового распространения нового типа наркотиков, которые классифицировались как психоделики или галлюциногены, такие как ЛСД. На последующих фестивалях, особенно в Вудстоке, использование этих наркотиков приобрело уже массовый характер.