Когда придет Волчок - Нина Стожкова

– Слушай, Лин, я вот что подумал, – сказал Башмачков, когда они в который уже раз пролезли в знакомую дыру в заборе.

– Ого, ты уже начал думать! – не удержалась Лина от сарказма. – Это внушает оптимизм.

– У всех есть недостатки. – проворчал Башмачков и, внимательно взглянув на Лину, заговорил низким негромким голосом с какими-то давно забытыми бархатными интонациями. – У нас с тобой, дорогая моя, такой замерзший, даже слегка напуганный вид, что никто не поверит в «минуты страсти роковые» и в то, чем мы, по версии Кармини и Ко якобы занимались в номере.

– Что ты предлагаешь? – спросила Лина с изумлением.

– А вот что! – сказал Башмачков и, крепко обхватив Лину, впился ей в губы. Она в буквальном смысле не смогла выговорить ни слова. Вначале помешал язык Башмачкова у нее во рту, а потом она и сама перестала сопротивляться. Поцелуй длился так долго, словно подгулявшие гости на свадьбе орали «горько!» и считали вслух: «Раз-два-три-четыре…».

– Ну, ты даешь! – прошептала Лина, когда Башмачков не слишком охотно отпустил ее.

– Вот теперь ты выглядишь так, как надо! – сказал он, окинув Лину оценивающим взглядом. – Раскраснелась, глаза прячешь, волосы слегка растрепались. Ни один Станиславский не скажет: «Не верю!».

– Какой ты все-таки коварный! – сказала Лина, все еще находясь под впечатлением «нештатного» поцелуя.

– Старое вино не прокисает! – проворчал Башмачков, намекая на их давнишние романтические отношения, которые не раз прерывались на несколько лет, а потом возобновлялись так легко и просто, будто бы они расстались вчера. Лина прислушалась к себе и с удивлением почувствовала то, чего совсем не ожидала – она страстно желает секса. И с кем! Со старым приятелем Башмачковым! Внезапно она вспомнила их былые страстные ночи и почему-то застыдилась этих воспоминаний. Слишком много времени прошло! Да и они, кажется, уже другие, солидные люди возраста «хорошо за сорок».

– Пошли уже, Казанова, – сказала Лина, и Башмачков услышал в ее голосе не сарказм или насмешку, а то, чего она так страшилась в глубине души – любовь к этому немолодому уже, чудаковатому мужчине, странному и ни на кого не похожему, как и его готические романы в стиле «нуар». Страстный поцелуй, забытый аромат его туалетной воды, задыхающийся, даже слегка заикающийся от неуверенности баритон с подзабытыми бархатными нотками … Когда бывший возлюбленный оказался так близко, у Лины словно открылись где-то под сердцем далекие и, казалось, навсегда замурованный дверцы, и тепло, вырвавшись оттуда, заполнило все тело. Как сказал бы ее учитель-цигунист, «поток энергии ци снял застарелые блоки».

– Простите, пожалуйста, за опоздание, – сказала Лина звенящим голосом, когда они с Башмачковым тихонько вошли в зал и сели в последнем ряду. Мы…

– Открывали чемодан? – саркастически поинтересовалась Ильинская.

– Приятно проводили время, – подала голос Мария Кармини.

– Не надо так явно завидовать, – оборвал поэтессу Егор Капустин. – В конце концов, мы взрослые люди, и имеем право проводить время в оплаченных нами номерах так, как считаем нужным. Даже порой в ущерб семинару. Сказав это, он взглянул этаким мачо на Киру Коровкину, и та внезапно покраснела.

– Хорошо, не будем терять время и продолжим наше занятие, может быть, не столь приятное, как другие, – сказала Ильинская не без сарказма. – Вы просили пригласить сюда знакомых Ивана Кармашова? Открою секрет: старый друг Ивана Петровича проводит с вами время уже не первый день.

Писатели стали крутить головами в поисках знакомого незнакомца, некоторые даже вскочили со стульев, громко стукнув сиденьями.

– Где же он? – вскричала Кира Коровкина, с грохотом роняя свою красную сумку на пол.

– У вас что там, пистолет? – ехидно поинтересовался Башмачков.

– Слово писателя – самое страшное оружие, – парировала Кира. – Особенно, если оно разлетелось большим тиражом.

– Прекратите гадать, все равно его не узнаете, – улыбнулась Ильинская. – Этот человек скромно сидит в уголке и делает вид, что все происходящее не имеет к нему никакого отношения. – Ильинская перевела взгляд на Цветкова, привычно устроившегося в темном углу сцены, и попросила: – Аркадий, выйдите, пожалуйста, на авансцену, покажитесь коллегам.

Цветков поднялся и подошел к микрофону. Лине показалось, что «Бульдог Ильинской» выглядит слегка растерянным. В этот раз его лицо уже было не розовым, как креветочное масло, а бледным, как мороженая треска.

– Аркадий, расскажите, пожалуйста, как и где вы познакомились с нашим героем, – попросила леди коуч.

– Простите меня, господа писатели, – начал Цветков, откашлявшись, – я ни разу не оратор. Не умею говорить и писать так же красиво, как вы, поэтому буду краток. Ивана Кармашова я, конечно, прекрасно знаю. Он серьезный и надежный человек, никогда никого не подводил. Иван Петрович просил передать, что вы все получите гонорар. Разумеется, после того, как Станислава Сергеевна одобрит ваши черновики. Что тут скрывать? Обычное дело: Иван собирается во власть, и, как любой серьезный политик в наше время, нуждается в пиаре.

– Чтобы написать достойную биографию, нужно иметь больше информации о нашем герое, – продолжил гнуть свою линию Егор Капустин. – пока у нас есть только справка о местах его учебы и работы, которая годится лишь для отдела кадров.

– Интересно, что сейчас наврет Цветков? – шепнул Башмачков на ухо Лине. – Думаю, писателям-фантастам такие повороты сюжета и не снились.

Лина ощутила его горячее дыхание, и по телу опять пробежала нежданная волна желания. Лина прижалась к Башмачкову и внезапно почувствовала, что ее левому бедру и левому плечу стало горячо – словно она сидела, прижавшись к печке. Башмачков взял ее за руку, и пожатие горячей сухой ладони усилило желание, возникшее помимо ее воли. Лина уже ничего не могла с ним поделать. Она почувствовала, что Башмачков тоже томится. Он положил правую руку на ее плечо и сжал его почти до боли. Его ухо, прильнувшее к ее голове, тоже было горячим, Лина подумала, что оба уха у Башмачкова, наверное, сейчас пылают.

– Сидим с тобой на семинаре, как на последнем ряду в кинотеатре, – прошептала Лина.

– Может, бог с ним, с семинаром? Давай уйдем? – предложил Башмачков тоже шепотом и для верности лизнул мочку ее уха.

– Неудобно как-то, Башмик, мы и так сегодня опоздали. Давай немного послушаем, что сейчас наврет «Бульдог Ильинской»?

Она нежно погладила Башмачкова по руке, и тот в ответ прижал к ее ладони большой палец. Лина почувствовала, что млеет и медленно проваливается во влажные грезы.

Между тем разговор на сцене шел своим чередом.

– Иван много лет управляет серьезным бизнесом, я ему в этом помогал и убедился в уме и в надежности этого человека, – сказал Цветков.

– Все это общие слова, расскажите о нем какую-нибудь историю! – потребовала Кира Коровкина. – Поймите, нам, его биографам, совершенно не за что зацепиться. Нужны «вкусные» детали!