Суданские хроники - Автор Неизвестен

Бары, то первым правившим из них был Кансири-Маа, живший в Кинкире; а первым из них жил в Дьи-баре[224] внук его, манса Кура ибн Манса Муса (мать его — Мариам Сумбун). Затем: манса Слиман — его мать Йази-Сире; манса Кинта — его мать Фарама Туре; манса Ма-Букель — мать его Курдиа-Кинта; манса Букар-Куки — его мать Фати-Бада; манса Доборо — его мать Мариам-Кумба; манса Букар-Уэйно — мать его Айша-Барада; /82/ манса Омар — его мать Кейбану; манса Алу — матерью его была Намой, и при нем же пришел Джудар.

В дни аскии Мухаммеда родились: Мухаммед ибн Мухаммед ибн Саид, внук факиха Махмуда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита; факих Сиди Мухаммед, сын кадия Махмуда Багайого — да помилует того Аллах; факих Абу Бакар ибн Махмуд ибн Омар ибн Мухаммед Акит; Ахмед ибн ал-Хадж Ахмед ибн Омар ибн Мухаммед Акит, родитель Сиди Ахмеда Баба, и факих кадий Махмуд ибн ал-Хадж ал-Мутаваккил Кати.

Что же касается альфы Мухаммеда Таля (с буквами: “та” с даммой и после нее “лам” с кесрой), то он был родоначальником людей Дукурей и наиболее сведущим в праве из их числа. Их племя возводят к бану медаса. Он совершил хаджж вместе с аскией Мухаммедом, и аския Мухаммед оказывал ему великое почтение и внимание. Однако Мухаммед Таль не оставил потомка, который знал бы [хоть] что-нибудь из его учености.

И в дни аскии Мухаммеда умер альфа Салих Дьявара, родоначальник жителей Тауталы. И он подобным же образом не оставил ребенка, чье имя было бы известно [так], чтобы его записать.

Говорят, что аския Мухаммед был тем, кто подарил мать кадия Мухаммеда факиху Махмуду, да будет доволен же Аллах, и велел ему сделать ее наложницей; тот сделал так. Затем аския Мухаммед послал факиху Махмуду тысячу мискалей: [золота], сказавши ему: “Если наложница твоя родила дитя мужского пола, то назови его моим именем и подари ему эту тысячу. Если же будет ребенок женского пола, то подари ей; пятьсот, а тебе самому — остальные пятьсот!”

Затем аския Муса восстал против отца своего и насильственно завладел царством из-за слабости зрения отца[225]. Это произошло во время молитвы в праздник жертвы, в понедельник десятого зу-л-хиджжа [15.VIII.1529]. У власти он оставался один год и девять месяцев. Царской властью у сонгаев и достоинством их аскии не распоряжался [никто] /83/ более незначительный и низкий, чем он. И, как говорилось, царская власть [державы] сонгаев была крупнее его и его наглости.

Когда отстранил он своего родителя, аскию Мухаммеда, и изгнал его из царского дворца, то воспрепятствовал его законным женам и наложницам войти к тому и забрал их у него для себя самого. И аския Мухаммед его проклял и сказал: “Господь мой, обнажи его срамные части и обесчесть его!” И услышал Аллах проклятие аскии Мусы отцом [его]. Муса выехал на следующее утро верхом вместе со всем своим войском, горячил своего коня, дабы пустить его бегом, но упал с коня, и завязка его шаровар оборвалась. На нем были четыре рубахи, рубахи вывернулись через его голову, и аския остался нагим. И в войске не осталось никого, кто не увидел бы его срамные части.

В [девятьсот] тридцать шестом году [5.IX.1529—24.VIII.1530] Муса сразился с братьями своими между Акегеном и Кабарой и одержал там верх над своими братьями. И было убито из числа детей дяди его, курмина-фари Омара, больше тридцати — говорят, тридцать пять (но говорят, и двадцать пять); а курмина-фари Усман бежал в Темен[226].

В [девятьсот] тридцать седьмом году [25.VIII.1530—14.VIII.1531], в среду двадцать четвертого шаабана [12.IV.1531] аския был убит в селении Мансура.

После него к власти пришел аския Мухаммед Бенкан-Керей (имя его матери было Мина-Кирао), в первый день рамадана [13.IV.1531]. Но называли его только Мар-Бенкан — “рвущий кровные узы”.

Когда он пришел к власти, то приказал выдворить своего великого дядю аскию Мухаммеда, да помилует его Аллах, и выгнал его из города Гао на остров Кангага, поселив того на нем. А ведь аския Муса, когда отстранил аскию Мухаммеда, оставил его в Гао и не изгнал из города.

Говорят, что когда Мар-Бенкан выпал из чрева своей матери в ночь своего рождения, то издал громкий крик. Его крик услышал ши Али — он был в царском дворце, а это неподалеку от их дома. И приказал ши своему сыну, чтобы тот призвал канфари Омара и аскию Мухаммеда. Они были призваны и явились к ши. И сказал он: “Родился ли этой ночью в вашем доме какой-либо ребенок?” А аския Мухаммед ответил: “Да, сейчас невольница брата моего Омара родила сына!” Ши сказал им: “Сообщаю вам о нем, чтобы вы убили его!” Они оба покрыли пылью /84/ свои головы и испросили у ши разрешения оставить его [в живых]. Но он им сказал: “Идите к нему и загляните ему в рот — ведь он родился с зубами”. Они ушли, открыли рот мальчику — и вот он полон зубов. Братья вернулись к ши и рассказали ему о том. А он ответил: “Поистине, он ребенок жалкий и беспутный. Однако я его оставлю [в живых]. Но ты, о Маа-Кейна[227], только ты понесешь ущерб. И ты еще увидишь, что произойдет от него для тебя и детей твоих!” Подобным образом я передал это со слов наставника моего и родителя, да помилует его Аллах.

Аския Мар-Бенкан-Керей был отважен, храбр и смел. Когда он присутствовал в сражении и становилось трудно, аския сходил со своего коня и сражался пешим. Он принадлежал к тем, кто укрепил дело царской власти у сонгаев, и был первым, кто шил покрывала из сукна и сделал браслеты для своих слуг. Был он [также] первым, кто плавал на судне с барабанами. Он — тот, кто изобрел фоторифо и габтанда, которые суть музыкальные инструменты. Фоторифо (с буквами “фа” с даммой) схож с рогом, а габтанда подобен барабану, только голос барабана выше, чем у него. Оба эти инструмента известны [были] у сонгаев, но фоторифо был [до того] только у султана Айара.

Аския Мухаммед-Бенкан был мужем горячим и малотерпеливым. Он был первым канфари, который стал аскией; на должность же канфари был после него поставлен Усман — сын канфари Омара или же сын аскии Мухаммеда. Аллах же лучше знает истинность этого листа и того, что за ним следует, — а в них расхождение в порядке [преемственности] канфари. Между ними двумя случилась