Огонь в сердце - Дора Коуст

— Благодарю, — выплюнул галеций Лугстар, забирая подписанные мною бумаги. — Галеций Браушт просил вас зайти к нему в кабинет для разъяснения ваших дальнейших действий.

— Когда придут результаты оттиска магии? — спросил Истол, освобождая кресло.

Протянув мне раскрытую ладонь, он терпеливо ждал, пока я вложу в нее свои пальцы, но у меня были другие планы на ближайшие несколько минут.

— Возможно, через неделю, — с недовольством ответил отец Ио. — Вам сообщат о результатах наложения.

— Любовь моя… — поторопил меня Истол.

— Я подожду тебя здесь, — произнесла я, стараясь взглядом показать, что не сошла с ума. — Пока ты будешь разговаривать с галецием Брауштом, я буду здесь.

Куратор смотрел на меня крайне неодобрительно, но покинуть кабинет Лугстара-старшего ему все же пришлось. Просто промедление могло показаться подозрительным. Я же осталась сидеть в кресле. Через стол от меня в немом непонимании замер отец Ионтина.

Боялась ли я этого мужчину?

Определенно да, учитывая его возможности, но показывать страх было ни в коем случае нельзя. Если дам слабину, из этого кабинета просто не выйду — это я понимала отлично, как и то, каких целей собираюсь добиться своим поведением.

Просто невозможно. Невозможно бояться ежедневно и все время оглядываться по сторонам. Невозможно жить в страхе пленницей в чужом доме, из которого тебе запрещают выходить. Невозможно свободно дышать, когда тебя душат. А галеций Вантерфул уже пытался меня душить.

Я вернулась в особняк своего куратора ближе к утру. Несколько часов просто гуляла по ночному городу под ворохом из первых крупных снежинок, размышляя о том, что делать дальше. На территорию попала через забор, без проблем перемахнув через него, но на второй этаж в спальню забраться мне не удалось. Окно оказалось заперто, и открыть его снаружи у меня не получилось даже при помощи магии.

Я смиренно приняла этот факт.

Вернувшись обратно на землю, обошла здание и вошла в холл особняка через главные двери. Они, ожидаемо, были открыты.

— Где ты была? — прогремел требовательный голос Истола, стоило мне пересечь порог.

Мужчина сидел на диване почти в темноте. Отблески от затухающего камина играли на его окаменевшем лице. Он не был недоволен. Он был в ярости, и она, эта ярость, витала в воздухе, пронизывая собой каждый метр, сдавливая плечи и грудь.

Наверное, именно в этот момент я и осознала, что не понимаю, почему до сих пор нахожусь здесь — в доме галеция Вантерфула. То, что происходило в прошедшие три дня, не раз переворачивало все с ног на голову. Чего только стоили два свершившихся поцелуя, которые не были мною запланированы. Я даже не предполагала, что подобное может произойти, и до сих пор не могла прийти в себя, пораженная тем, что случилось.

Все было слишком быстро и как-то неправильно. Словно меня заставляли жить не своей жизнью, играть роль, которую мне активно навязывали.

— Галеций Вантерфул, я не ваша невеста и н обязана перед вами отчитываться за каждый свой шаг, — ответила я, стараясь держать эмоции под контролем.

— Скажи об этом Астеру Лугстару, — произнес он зло, но лицо мужчины мгновенно изменилось.

По выражению моего лица куратор наверняка понял, что перегнул палку, но было поздно. Наверх на второй этаж я поднялась в полнейшей тишине и темноте, а войдя в выделенную мне спальню, еще и заперла дверь на щеколду. При желании, конечно, никакой замок не стал бы для мужчины преградой, но так я обозначила свое отношение к происходящему.

Я ведь не вещь, чтобы кто-то мог предъявлять на меня свои права. Я человек и свободна в своем выборе. Собственно, именно об этом я собиралась поведать отцу Ионтина наедине. Только в несколько другой, более доходчивой форме.

Стоило Истолу выйти в коридор, как я твердо проговорила:

— Или вы устроите мне встречу с Амбер, или я расскажу вашему другу галецию Браушту обо всем, что произошло в ночь “Страдсбурного пепелища”. Обо всем, галеций Лугстар, а знаю я ровно столько же, сколько и вы.

Прозвучавшие слова произвели настоящий фурор. Я впервые видела, как краснеет, а затем так же быстро бледнеет чужое лицо. Губы мужчины превратились в тонкую линию, а глаза вспыхнули самой тьмой.

Я была готова к любому исходу. Даже к тому, что меня могут схватить за горло, шандарахнуть в меня магией, попытаться убить. От этого человека я могла ждать чего угодно, так что его ответ не стал для меня чем-то шокирующим.

— Ты смеешь мне угрожать, девчонка? Да я раздавлю тебя…

— Если я умру, галеций Браушт узнает о вашей маленькой тайне в тот же день, — перебила я мужчину, но на этом не остановилась: — Если я пропаду больше, чем на половину дня, до вашего друга также доведут эту информацию. И сейчас мы говорим не о моем женихе в качестве исполнителя. Я подготовилась, галеций Лугстар. Теперь ход за вами.

— Старшая Сестра слишком сильно повлияла на тебя, — то ли сделал комплимент, то ли обругал меня отец Ио после минутной заминки.

— Это логично. Ведь по вашей милости меня воспитывала она, а не мои родители.

Обмен колкостями, на удивление, оказал на нас обоих умиротворяющий эффект. Довольно усмехнувшись, мужчина занял свое массивное бархатное кресло и заметно расслабился. Подвох я заподозрила тут же, и не зря.

— Я устрою тебе встречу с Амбер, но на ее подготовку мне потребуется время. Однако…

— Я слушаю, — поторопила я его, переживая, что Истол вот-вот вернется и прервет этот увлекательный разговор.

— Не раньше, чем закроется дело об убийстве галеция Фалдруда. Конечно, если на тот момент тебя еще не казнят. Когда я докажу твою вину, никто не поверит твоим словам о том, что Амбер жива, а ты ее дочь. А я обязательно докажу, что это ты, Павлиция, и плевать я хотел на твоего жениха.

— Так сильно хотите умаслить невесту сына? — произнесла я, не скрывая иронии.

Мужчина в ответ промолчал, но его слов мне и не требовалось. Я и так прекрасно все понимала. Сейчас Лугстар-старший действовал исключительно в своих интересах.

Почему так? Да потому что смерть галеция Фалдруда очень сильно повлияла на определенный ход вещей. За прошедшие три дня от Истола я узнала много всего интересного. Например, он поведал мне о том, что у Фалдруда помимо дочери — единственной наследницы — имелась любовница, которая претендовала на место жены.

Но торжества так и не случилось, как и объявления о помолвке. Вместо этого после смерти отца Дионика унаследовала абсолютно все, включая виноградники и винодельни, управлять которыми просто не умела.

Но был тот, кто мог.

Если Дионика выйдет замуж за Ионтина, как оно и было задумано изначально, все ее приданое перейдет совсем не к новоиспеченному мужу, а к главе семьи Лугстаров — старшему рода. К тому, кто сейчас сидел прямо передо мной.