Весна войны - Артем Каменистый

– Дайте мне оружие, – неестественно ровным голосом попросила Рения.

Все замерли – это были первые ее слова за все время.

Влад после долгого и неловкого молчания покачал головой:

– Тебе нужен покой. Мы сами справимся. Посидишь в сторонке.

– Я в порядке. То есть я, конечно, не в порядке. Но стрелять смогу. И даже хочу этого. Их много, вам лишний стрелок пригодится.

Либерий снял с плеча карабин, найденный на полянке с одеялом, протянул Рении, буркнул:

– Осторожно. Заряжен. Влад, пора идти, они нам на пятки наступают.

* * *

Осыпь была не сплошной: несколько каменных нагромождений разделяли чахлые кусты, сдобренные отдельными корявыми деревцами.

На одном из таких зеленых пятачков они и заняли позицию. Засели за большими камнями, навалили между ними мелких. Теперь не то что из лука – из пулемета пробить не получится. Главное, не подставляться под выстрелы.

Влад было загорелся идеей заминировать следы, но быстро отказался от таких мыслей. Гранат всего четыре штуки, да и сапер из него сомнительный: ни малейшего опыта.

Запы двигались гуськом: впереди следопыт, не поднимавший глаз и иногда прямо на ходу приседавший, что-то мельком рассматривая, за ним, дыша друг другу в затылки, шли остальные.

Тридцать восемь: столько насчитал Влад.

На четверых очень даже прилично. Особенно если один из них растерялся в своем первом и единственном бою, а Рения вообще неизвестно что может отчебучить. Влад не одобрял поступок Либерия: от невменяемой девушки с карабином сейчас можно ожидать самых неадекватных поступков.

Влад опасался ее даже больше, чем врагов.

Вытащил гранату, утопил кнопку активации. Либерий повторил его действия. Укрывшись за каменными глыбами, они смотрели друг другу в глаза, мысленно отсчитывая секунды – время, за которое запы должны подойти на расстояние броска.

Все. Пора.

Приподнявшись, Влад размахнулся на всю длину руки и отправил начиненный взрывчаткой и поражающими элементами цилиндр куда-то за спину следопыту. И тут же присел, прижавшись к покрытой пятнами белесого лишайника поверхности валуна.

Громыхнуло, засвистели осколки и каменное крошево, заорали на несколько голосов, причем не только от страха: как минимум два крика вырвались из глоток людей, которым здорово досталось. Следом рванула граната Либерия – воплей раненых прибавилось.

– Начали! – заорал Влад, поднимаясь.

Не тратя время на тщательное прицеливание, он раз за разом давил спусковой крючок. Построение «затылок в затылок» сыграло против запов: особо удачные пули прошивали навылет несколько тел сразу. И лишь то, что враги быстро разбегались, не позволило прикончить их всех до единого за несколько секунд.

Но даже без этого их положение было аховым. Ни Мерик, ни Рения не стали отсиживаться, их карабины работали без пауз. Пули прошивали плоть, высекали снопы искр из камней, с визгом разлетались в стороны, деформированными или в виде осколков.

На то, чтобы опустошить магазины карабинов, ушло не более двадцати секунд. За это время в противника отправили сто пуль, что значительно увеличило панику, возникшую после взрывов.

Неизвестно, что им наговорил сбежавший лучник, но на такое он явно даже не намекнул. Да и откуда ему было знать о гранатах? Они оказались неожиданным и очень действенным оружием. В отличие от карабинов пугали до полной потери боеспособности. Ни одна стрела или дротик не полетели в ответ, запы просто развернулись назад, дружно драпая к спасительному гребню.

Влад перезарядил оружие, в том числе сменил энергетическую сборку, ее хватало ровно на два магазина. Продолжил стрельбу уже неспешно: запы успели отбежать далеко, беглый огонь почти без прицеливания на такой дистанции – это бесполезный перевод боеприпасов.

Метрах в тридцати, возле неподвижного тела следопыта, ползал тяжелораненый зап, с заунывным воем пытаясь собрать на место свои внутренности. Повсюду стонали и кричали другие раненые. Казалось, ни одного камня не осталось, лишайник которого не оросило кровью. Мерик, выпучив глаза, блевал одним воздухом, опустошив перед этим желудок досуха, Рения, до крови прикусив губу, безуспешно пыталась вставить магазин, с яростью тыкая его противоположной стороной, Либерий, присев за камнем, неторопливо, тщательно целился, пулю за пулей выпуская в спины убегающим, злобно при этом ухмыляясь.

Не бой, а избиение получилось.

Когда последний зап скрылся за гребнем, церковник неестественно радостным голосом подвел итоги:

– Самая легкая победа за всю мою веселую жизнь. А ведь их было в десять раз больше, чем нас. Вот стоило погоню затевать, если даже не тявкнули в ответ? Влад, к Техно эти карабины! Гранаты куда лучше.

– Остынь, – сказал Влад, опуская оружие. – Они просто не были к такому готовы. Когда вернутся, толпой лезть не станут, россыпью пойдут. Когда я с вами воевал, гранаты не очень-то выручали.

– Ну, они у тебя совсем не такие были. Куда хуже.

– Да какая разница? Принцип тот же.

– Твоя однажды разорвалась в нескольких шагах от меня, и ничего не было. После этой я бы вряд ли поднялся.

– Мерик, ты сейчас свой желудок выблюешь. Успокойся. Рения, дай сюда карабин.

– Не дам!

– Ты его сломаешь. Не так заряжаешь.

– Ой! Точно!

– Уходим отсюда.

– Гнаться за ними не будем? – спросила Рения.

– За кем? Мы больше половины уложили, осталось десятка полтора. За гребнем почти сразу лес начинается. Где их там искать в темноте? Оглянись, солнце садится уже.

На запястье Влада упала тяжелая капля. Только тут он понял, что даже не заметил порывов свежего, напитанного влагой ветра. И близкий гром заставил его вздрогнуть.

Пожаловал предсказанный Либерием дождь.

* * *

До базы добрались лишь вечером следующего дня, почти все это время двигаясь под проливным дождем и отчаянно запутывая следы на встреченных по пути каменных россыпях. Без сна, с короткими привалами, усаживаясь при этом спина к спине, бок к боку, чтобы меньше мерзнуть. Насквозь промокло все: от трофейных плащей до высокотехнологичной одежды из прошлых времен.

Странно, но никто не свалился: в состоянии опасности организм способен на чудеса. Правда, на Мерика и Рению спустили все запасы стимуляторов из аптечек.

У дверей лифта их встречала Тейя. И первое, что она сделала, – от души заехала Владу кулаком в челюсть. Очевидно, не знала или в ее эпоху забыли, что в таких случаях женщине полагается использовать элегантную пощечину. Расплата не заставила себя ждать: лицо девушки посерело от боли. Присев, она зажала ушибленную руку между колен и прошипела сквозь зубы:

– Где! Вы! Были! Столько! Времени! Мы! Волноваться! Сильно! Так! Нельзя! Делать!