Зов Дикой Охоты - Анна Сешт

Король Вальтен оставил завоевательные походы, и земля, прежде чувствовавшая его присутствие так редко, наконец, ощутила его могучую и заботливую руку. Королева Риана была ему верной союзницей, поддерживавшей его решения, вдыхавшей в них жизнь. Вместе им понемногу, шаг за шагом удавалось выплетать, выковывать для народа мечту. Власть жрецов, конечно, была по-прежнему крепка, и не изжил себя страх, тщательно взращенный королём Раддниром и мудрецом Сотаром. Но теперь, когда молодой владыка Вальтен Завоеватель стал для людей чем-то бо2льшим, чем просто неистовым генералом, не знавшим поражений – стал тем, кто желал сохранить и защитить то, что было им дорого, – они охотнее прислушивались к его желаниям. Понемногу всё больше крепло влияние его и королевы Рианы. Говорить о возвращении древних традиций было ещё рано, но даже просто воскресить в Кемране обычай праздновать Священные Дни уже само по себе было делом великим, первым в череде обновления. После Праздника Первых Даров Матери пришёл черёд Праздника Светлого Прощания, и вот уже близилась Последняя Ночь Года – время Всадников… время Рианы… время, которого так боялся Сотар.

Тиллард знал, как сильно ждала королева этой ночи. Казалось, последняя мистическая ночь – та, что прошла накануне Праздника Светлого Прощания, – чем-то глубоко опечалила её. Не то не удался желанный ритуал… не то не состоялась желанная встреча. В её печали менестрель узнал привкус украденной несбывшейся мечты, но ни с кем – даже с ним – Риана не поделилась причиной. Как бы там ни было, королева не позволяла унынию овладеть собой и всё так же стремительно, истово продолжала учиться, чтобы дать плоть своим чарам и желаниям – не менее истово, чем участвовала в делах и заботах королевства.

Тиллард знал, из ветвей каких деревьев Морна плела самые лучшие из своих волшебных корзин. Для него не составило труда помогать Риане и привозить для неё правильные ветви, пока она училась прясть из них нити для своего магического рукоделия. Цель его поездок по поручениям королевы оставалась для всех тайной. Он по-прежнему умело наводил чары и отводил нежеланные взгляды – от королевы, но не от себя. Менестрель не питал иллюзий: однажды Сотар, так или иначе, должен был прознать. Это был лишь вопрос времени, и теперь это время, похоже, пришло. Верховный жрец уже даже не скрывал своего знания. Тень его отражалась в тонкой улыбке, в хищных взглядах, которые Сотар бросал на менестреля, если они сталкивались в замке. Риана и Морна в один голос твердили, что Тилларду хорошо было бы на время скрыться, но он не мог оставить королеву одну. Без него ей пришлось бы самой объезжать Места Силы, ведь некому было поручить это занятие. Да и учить её магии Ши было некому.

Жрецы не смели схватить его – верного слугу королевы – в открытую без веских доказательств. Обвинить его в какой-то мере означало обвинить и Риану, а на её стороне был и Вальтен, и народ. Тиллард ожидал тайного удара, тонкого, а не показного выступления со звёздным железом в руках «защитников Кемрана». Этот удар мог прийти в любой момент. По сути, менестрель был готов к нему с того самого дня, как выбрал служить своей королеве. Но больше всего он боялся, что его каким-то образом используют против Рианы. Ни на миг он не позволял себе потерять бдительность, следил, прислушивался к разговорам и шепоткам. И только одного не предусмотрел…

Никто, как всегда, не обращал на него внимания, когда он вернулся в замок до вечерней зари и принёс в покои королевы завёрнутые в плащ охапки ивовых ветвей. Риана совершала один из своих объездов по городу и ещё не вернулась. Илса, как обычно, встретила его без особой приветливости. Пожилая ведьма недолюбливала его с самого начала, не доверяла ему и немного побаивалась. Впрочем, её отношение самому Тилларду было безразличное. Главное, что Илса была всецело верна его королеве.

Сегодня взгляд ведьмы был почему-то особенно тяжёлым. Она наблюдала, как он разложил в укромном месте связки, как привычно навёл на них защитные чары, но так ничего и не сказала.

Тем же вечером за ним послал король Вальтен. В маленьком зале кроме владыки Кемрана были Сотар и ещё несколько жрецов, и Тиллард сразу понял, о чём будет разговор. В привычно суровом взгляде короля не было враждебности, но была настороженность.

– Я знаю, что моя королева доверяет тебе, менестрель, и я уважаю её волю. Однако достойный верховный жрец, – короткий взгляд, брошенный Вальтеном в сторону Сотара, многое сказал Тилларду о том, насколько «достойным» король считал своего советника, – полагает, что тебя могла коснуться порча Блуждающих Теней и что ты можешь представлять для леди королевы опасность.

– Я принёс ей присягу, мой король, – спокойно проговорил менестрель и поклонился. – Эту присягу я не нарушу даже под страхом смерти.

– О, но находясь под властью Блуждающих Теней, люди не всегда поступают так, как им свойственно изначально, – мягко и почти доброжелательно заметил Сотар. – Мы тревожимся не только о благе леди королевы, которой ты верен, но ещё и о благе твоей собственной души. Эта тревога особенно окрепла после заверений достойной госпожи Илсы, что ты имеешь отношение… к Фэйри.

Ведьма выскользнула из теней, избегая смотреть на него. Тиллард грустно усмехнулся. У предательства был такой же горький, тянущий вкус утерянной мечты, как и у несостоявшихся встреч.

– Просто скажи, правда ли это? – спросил Вальтен, по-прежнему без тени враждебности, но в следующем его вопросе была едва уловимая тревога: – Знает ли об этом леди королева?

Вскользь взглянув на Сотара, менестрель отчётливо увидел в глазах жреца отражение ловушки. Он прямо встретил испытующий взгляд владыки Кемрана и ответил:

– Да, мой король, это правда.

Он надеялся, что Вальтен поймёт его взгляд и не станет повторять свой вопрос о Риане при жрецах. Король, к счастью, понял. Он был удивлён честности Тилларда… и рад ей. Менестрель знал, как отвратительны были владыке интриги и ложь.

– И что же общего у тебя с Фэйри, кроме песен о них?

– Кровь, мой король.

Владыка Кемрана откинулся в кресле, не зная, что делать с ним, но явно не желая отдавать его Сотару. Была ли причина в том, что Вальтен не хотел печалить Риану, или в том, что не хотел даже косвенно помогать верховному жрецу, менестрель точно не знал.

Один из жрецов вышел вперёд и поднёс Тилларду простой короткий жезл. Точнее, жезл был бы простым, если бы не был отлит из ядовитой стали.

– Достойный Сотар говорил, что кемранский сплав опасен для Блуждающих Теней, – осторожно проговорил Вальтен. – Возьми жезл, и давай уже покончим с этим.

– А я бы ещё хотел знать, сколько в тебе нечистивой крови, менестрель, – всё так же мягко добавил Сотар, – и насколько подвержен ты будешь опасному влиянию врагов человеческих.

Тиллард осторожно взял жезл и сжал другую руку в кулак, чтобы не закричать от боли. Человеческого в его плоти не хватало на то, чтобы ядовитая сталь не жгла его калёным железом. Усилием воли он заставил свой голос звучать размеренно:

– Кемранский сплав опасен для любого Фэйри, мой король. Мой отец был Ши, но он не происходил из Двора Оживших Кошмаров. Я всего лишь складываю песни и сохраняю в них историю и память о чудесах. Ну а чему верить и чего бояться – люди выбирают сами.