Телепатическая гробница - Фредерик Арнольд Каммер-младший

Пит уже не знал, жив он или мертв, поэтому не сопротивлялся, когда его перенесли в смежную спальню. Девушка закрыла тяжелые шторы, отсекая золотистый солнечный свет. Седой пришел из лаборатории со стаканом воды и маленьким пузырьком. Десять часов, подумал Пит. Десять часов этого ада, прежде чем боль начнет стихать! Он знал, что не сможет уснуть…

– Держи! – старик протянул маленькую зеленую таблетку и стакан воды.

Пит автоматически положил таблетку на язык и проглотил.

– Хорошо, – слабая улыбка появилась на его лице с тонкими чертами. – Идем, Кит!

Через мгновение дверь закрылась за девушкой и ее отцом, оставив Пита одного в темной комнате.

ЛЕЖА В КРОВАТИ, Пит Хауэлл судорожно стиснул край матраса. Невозможно уснуть, невозможно даже думать… Десять часов в темноте, наедине с болью! Медленно тянулись свинцовые минуты, полные боли. Затем, когда, казалось, прошло полчаса, пульсация в голове начала утихать. И, прежде чем Пит это осознал, боль исчезла. Уставившись в потолок, Пит издал глубокий вздох облегчения. Что бы это ни была за зеленая таблетка, но она подействовала. Более того, он почувствовал себя совершенно отдохнувшим, несмотря на то, что веки по-прежнему были тяжелые, а тело напряжено. Все мускулы его затекли, словно он пролежал в одном положении много часов. Однако, это было незначительным неудобством. Главное, боль прошла! Может, теперь он сумеет уснуть, хотя он совсем не чувствовал сонливости. Пит просто закрыл глаза, но тут открылась дверь и вошла желтоволосая девушка. Она сменила бриджи на пестрое платье, а лицо ее в тени казалось бодрым и посвежевшим.

– Как идут дела? – бодро спросила она.

– Спасибо, прекрасно, – ответил Пит. – Боль прекратилась, причем так быстро. Я уже чувствую, что не прочь бы поужинать перед сном.

Комнату заполнил веселый, переливчатый смех.

– Поужинать? – спросила девушка. – Я думаю, вы хотели сказать – позавтракать. – Она прошла по комнате и распахнула шторы.

Пит ощутил внезапное потрясение. В комнату хлынули потоки желтого, утреннего солнечного света!

– Боже мой! – прошептал он. – Я… Я… Но я же не спал! Я знаю это точно! Я просто лежал с открытыми глазами! Полчаса, не больше! Если… если это не сказался удар по голове…

– Дело не в этом. Вы совершенно нормальны. И не волнуйтесь. Позже мы все объясним. – Девушка улыбнулась. – По наклейке на рюкзаке я узнала, что вас зовут Пит Хауэлл. А меня Стоун. Кэтрин Стоун, но все зовут меня Кит. Пойдемте на веранду, понаслаждайтесь утром, пока я готовлю завтрак.

Ошеломленный, Пит последовал за ней через лабораторию на веранду. Он точно знал, что пролежал в кровати полчаса, самое большее – минут сорок. И глаза его все время были открыты. Но теперь было утро…

– Садитесь. – Девушка повела его к большому креслу-качалке в конце веранды.

Пит буквально рухнул в него. Яркое утро, теплые лучи солнца, слабый, прохладный ветерок. Крики птиц, трескотня белок, шелест деревьев над головой…

– Черт побери! – Пит откинулся на спинку и подставил лицо солнцу. – Это… просто шикарно! И… – он принюхался. – Яичница с беконом! Я уже сыт по горло консервированными бобами!

Кит Стоун лукаво рассмеялась.

– Отдыхайте пока, – сказала она. – Ждите здесь!

Она исчезла в доме, но тут же вернулась со стаканом воды и красноватой капсулой, которую протянула Питу. На мгновение он заколебался, затем, вспомнив, какой эффективной оказалась таблетка полчаса назад… или десять часов назад?.. и покорно проглотил капсулу.

– Прекрасно, – кивнула Кит. – О завтраке не беспокойтесь. Вам он покажется вкуснее всего на свете… если вам понравится моя стряпня.

Она ушла, и Пит услышал грохот посуды. Он расслабился в кресле. Ему вдруг почудилось, что упав по склону, он попал в какой-то иной мир. Странная ночь, показавшаяся слишком короткой, лаборатория, девушка с отцом, живущие в самом диком районе Озаркса. Какие-то трубы и выстрел, из-за которого он упал и очутился в этом странном месте…

Погрузившись в размышления, Пит откинулся в кресле, глядя на зеленые склоны. Жизнь среди гор, казалось, текла медленно, тихо, сонно. Какое-то ленивое спокойствие охватило его, он сидел на солнце, лениво проворачивая в уме странные события прошлой ночи.

Время тянулось бесконечно. Пит обернулся через плечо на дом. Сколько же времени требуется девушке, чтобы приготовить завтрак? Она торчит там уже несколько часов. Теперь уже время не завтрака, а ленча… хотя солнце не передвинулось. Странно… Какое-то смутное беспокойство зашевелилось у Пита в груди. Так, что не так в этом месте? Время ведет себя как-то странно. Сначала прошло полчаса между сумерками и утром. А теперь он сидит здесь, на солнце, несколько часов, но тени на газоне едва-едва стронулись с места. Это смущало его, заставляло трудиться утомленные мозги…

Его мысли прервал радостный оклик с другого конца поляны. Отец девушки, мистер Стоун, направлялся к дому. Пит смотрел… и снова какое-то чувство нереальности охватило его. Мистер Стоун шел по поляне почему-то невероятно долго!

Пит Хауэлл, хотя и был сыт по горло работой в лаборатории, являлся превосходным ученым. Ум его работал всегда строго логически. Теперь же, когда он не спускал глаз со склона и идущего по нему к дому седого человека, он пытался все обдумать. Почему мистеру Стоуну требуется столько времени, столько бесконечных минут, чтобы сделать сотню шагов по поляне? Расстояние было именно таким – это доказывала перспектива, – но при этом человек перемещался слишком медленно. Хотя Стоун явно шел бодрым шагом… Было лишь одно объяснение всему этому. Что-то ускорилось в его мозгу. Он успел о многом подумать, прежде чем мистер Стоун делал очередной шаг, и таким образом, время, казалось, растягивалось… Но с другой стороны…

Бесконечный путь мистера Стоуна через поляну, наконец, завершился, и он начал долгий подъем по лестнице. Ему потребовалось, казалось, пять минут, прежде чем он преодолел несколько ступенек и оказался на веранде, широко усмехаясь.

– Выглядите вы гораздо лучше, – сказал он. – Как насчет завтрака?

Пит кивнул, вставая. Однако, путь в дом его потряс. Казалось, он длился целые эпохи. Однако, он, как и мистер Стоун, шел, казалось, совершенно нормальным шагом. Это было просто абсурдно. Однако, запах еды, возбудивший голод, оторвал его от размышлений.

– Привет, папа, – улыбнулась Кит. – Пит сказал, что любит яичницу с беконом, поэтому я дала ему Х-2, чтобы он как следует проголодался.

– Ты не должна была этого делать, – покачал головой Стоун. – Каррэн нынче в плохом настроении. Кто-то из охранников сказал ему, что видел направляющегося сюда незнакомца. Этот молодой человек должен уйти, как только поест… ради него же самого.

Пит не слушал его. Он уже принялся за яичницу с беконом. Это была самая странная трапеза, какую он когда-либо ел. Казалось, она заняла много часов – часы чистого восхищения, пока вкусовые рецепторы его губ и языка упивались жареным беконом и превосходными яйцами. Он вспомнил о рождественских обедах в детстве, когда лишь раздувшийся живот заставлял его прекращать упиваться вкусными блюдами. Так же он подумал о древних римлянах, которые извергали съеденное, чтобы освободить место для дальнейшей трапезы. Еда… одно из нескольких физических, основных удовольствий в жизни, растянутая на неопределенно долгое время. Усмехаясь, Пит старался вовсю, восполняя заодно ужин, пропущенный накануне вечером. Восхищение от удовлетворения голода, которое могло длиться часами!..