Бог счастливого случая - Ирина Грин

– Доктор Коллинз? – услышал он голос Дороти Александер и выскочил из кабинета, где просматривал результаты анализов, так стремительно, словно катапультировался из горящего самолета. И тут же остановился – Дороти разговаривала с детьми Эдгертона.

Оливеру захотелось юркнуть обратно в кабинет, чтобы, не найдя его, неприятные визитеры отправились восвояси. Но Дороти уже заметила его и призывно махнула рукой:

– Доктор Коллинз!

Деваться было некуда. Оливер подошел к родственникам пациента, коротко поздоровался и, сделав вид, будто не заметил руки, протянутой ему сыном мистера Эдгертона, направился в сторону палаты для коматозных больных, кивком пригласив посетителей следовать за ним.

– Состояние вашего отца без изменений, – сказал Оливер, остановившись у кровати Железного Арни. – Мы со своей стороны делаем все возможное…

Договорить он не успел – в палату вошла миссис Эдгертон («малютка», как мысленно окрестил ее Оливер, хотя она была всего на дюйм ниже его). Разрумянившаяся от быстрой ходьбы, она была так хороша, что сердце доктора забилось быстрее.

– Morning! – сказала она, обводя глазами присутствующих.

– Morning, – уныло отозвался Оливер.

Остальные предпочли промолчать.

Малютка подошла к постели Железного Арни, что-то сказала ему на своем языке и дотронулась пальцами до его руки.

– Не понимаю, что делает здесь эта женщина? – взвизгнула дочь мистера Эдгертона. – Кто вы такая, милочка? – обратила она гневный взор на миссис Эдгертон. – Не госпиталь, а просто проходной двор какой-то!

«Малютка» подняла на нее растерянный взгляд, затем поспешно вышла из палаты и через мгновение вернулась с переводчицей. Следом семенила девочка. Чтобы не создавать толпу, они ожидали миссис Эдгертон в вестибюле.

– Здравствуйте! Меня зовут Кристина. Я переводчица миссис Лины Эдгертон, – она указала рукой на «малютку».

«Так вот как тебя зовут! Лина!» – пронеслось в голосе Оливера.

– Какая такая миссис Эдгертон? – возмущенно произнесла дочь Железного Арни. – Миссис Эдгертон скончалась десять лет тому назад! Доктор! Пусть эта женщина немедленно покинет палату моего отца!

– Послушайте, – сказал Оливер тоном, не терпящим возражений, – я считаю, что палату должны покинуть все. Это не место для выяснения отношений. Прошу!

Он шагнул к двери и сделал приглашающий жест рукой. Все присутствующие гуськом потянулись в коридор. Однако дочь мистера Эдгертона не собиралась уступать. Оказавшись в коридоре, она заявила:

– Я немедленно вызываю полицию! Лоуренс! – обратилась женщина к брату. – Что ты стоишь словно пень? Звони своему адвокату! Или ты собрался пустить в наш дом эту аферистку? А вы, доктор! Сколько она вам заплатила, что вы потакаете этому безобразию?

Зря она это сказала. Доктор Коллинз вспыхнул от ярости:

– Вы напрасно шумите, мисс…

– Миссис Хайнс. Мэрион Хайнс. Можно просто Мэрион, – и она, совсем не к месту, кокетливо улыбнулась.

– Миссис Хайнс, – медленно, чтобы не дать охватившей его ярости выплеснуться наружу, продолжил Оливер, проигнорировав «Мэрион». – Я видел документы миссис Эдгертон, – тут Оливер немного покривил душой – документов он не видел, просто поверил Лине на слово.

– Документы! – неожиданно вступил в разговор до этого времени молчавший Лайонел Эдгертон. – В наш век документы можно какие угодно нарисовать. Давайте рассуждать логически, доктор. Почему эта невинная, как не родившийся младенец, барышня появилась здесь именно в тот момент, когда наш отец не может ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова?

Тут в спор вступила Кристина:

– Я не могу понять, о чем мы тут спорим? У Лины, – Кристина нарочно упустила фамилию, дабы не дразнить гусей, – медицинское образование. Хочет человек поухаживать за вашим отцом – почему не предоставить ей такую возможность? А как только мистер Эдгертон выйдет из комы, – он же скоро выйдет, доктор? – он поставит точку в нашем споре.

Крыть было нечем. Мэрион поджала губы и прошипела:

– Учтите, доктор, вы несете ответственность за жизнь нашего отца. Если с ним что-нибудь случится, я повторяю, что-нибудь, – и она подняла вверх костлявый указательный палец с длинным ярко-красным ногтем, – вам мало не покажется!

Она резко развернулась и широкими, почти мужскими шагами направилась к лифту. Брат поспешил за ней.

В коридоре воцарилось молчание. Лина переводила непонимающий взгляд с Оливера на Кристину и обратно. Лица у обоих были мрачные. Наконец, не выдержав, она спросила:

– Что произошло?

Кристина пересказала ей содержание разговора.

– И что нам теперь делать? – Лина вопросительно посмотрела на Оливера.

Он без слов взял ее за руку, провел в палату мистера Эдгертона и усадил на стул.

– Если что – звоните, номер мой у вас есть, – сказал Александр, высаживая Асю с Федором в двух кварталах от дома, где жила Братская. – Может, быстро управитесь, и мы вас захватим на обратном пути. И Ксюше позвоните. Скажите, что от меня.

– Вот эта улица, вот этот дом, – проговорил Федор, когда они оказались в симпатичном дворе с аккуратной детской площадкой и скамеечками, плотно населенными бабушками. – А вот и наш кладезь информации. Сейчас шмотки бросим, Джоника оставим дома – и вперед, копать. А жить мы будем здесь, – Федор указал на соседний дом, абсолютную копию дома Братской. – Правда, классно я нарыл?

– Правда, – согласилась Ася.

Но с квартирой им не повезло.

– А это кто с вами? – спросил хозяин квартиры, пенсионного вида мужичок в спортивном костюме.

– Собачка наша, – заискивающим тоном ответил Федор.

– Собачка? Да это целый медведь! Животным квартиру не сдаю, – и мужчина потянул дверь на себя, намереваясь захлопнуть ее перед Федоровым носом.

Лебедев ухватился двумя руками за ручку, мешая ему это сделать.

– Так вы же не животным, а нам сдаете! – возмутилась Ася.

– Отправьте его на живодерню, тогда сдам! У нас в прошлом году такой же бульдог пацанчику с третьего этажа чуть голову не отгрыз.

– Это не бульдог! Это кане-корсо! Эта порода жила во дворцах римских императоров!

– Но я не император, и тут у нас не Рим! – С этими словами хозяин захлопнул дверь, лишив сыщиков надежды на короткий отдых после длинной дороги.

– Ладно, – сказал Федор, выходя из подъезда, – сейчас еще что-нибудь поищем.

Он уселся прямо на высокий бордюр, достал из рюкзака ноутбук и принялся за работу.

Ася села рядом, внимательно рассматривая дом, в котором произошло убийство.

Стены – кожа, окна – глаза. Обитатели – клетки живого организма. Что чувствует дом, лишившись одной из клеток? Если бы он мог говорить…