Замок из стекла - Джаннетт Уоллс

От родительского примирения я не испытала никакой радости. Папа так старался бросить пить, но у него ничего не получилось.

Папа снова запил, и мы опять сидели без денег. Мама начала поговаривать о том, чтобы переехать на восток в Западную Виргинию, где жили родители папы. Может быть, им удастся удержать его от пьянства. Даже если этого не произойдет, его родители будут нам помогать деньгами, как раньше делала бабушка Смит.

Нам очень понравится в Западной Виргинии, убеждала нас мама. Мы будем жить в огромном лесу с бурундуками и белками. Мы сможем, наконец, увидеть бабушку и дедушку, самых настоящих деревенских жителей.

Мама так убедительно расписывала прелести жизни в Западной Виргинии, что мы поддержали ее идею. Папе это предложение не понравилось, и он отказался ей помогать. Мы потеряли машину, а вместе с ней и все вещи, которые в ней были, поэтому в первую очередь мама должна была достать новый автомобиль.

Мама решила положиться на милость Господа, и через некоторое время пришло известие о том, что она унаследовала от бабушки немного земли в Техасе. Еще через некоторое время мама получила чек от нефтедобывающей компании, которая качала нефть на ее участке. Этих денег хватило для приобретения автомобиля.

По дороге в школу мы проезжали автосалон подержанных автомобилей, который раз в неделю рекламировали по радио. Каждую среду на площадке перед салоном выступали DJ’и, и продавцы кричали в микрофон о сногсшибательных скидках на подержанные авто. Автосалон объявил, что устраивает распродажу – так называемый Piggy Bank Special, то есть «Набери на машину из копилки». Согласно предложению салона, они хотели продать несколько автомобилей по цене ниже тысячи долларов. Возможность купить такой автомобиль предоставлялась первому позвонившему на радиостанцию во время трансляции. Мама нацелилась на Piggy Bank Special. Она не стала звонить по телефону, а приехала с деньгами в автосалон. Мы сидели в парке напротив салона и слушали трансляцию из салона по радио.

В ту среду в рамках акции Piggy Bank Special продавали Oldsmobile 1956 года выпуска, который мама купила за двести долларов. Мы услышали, как мама сказала в эфире о том, что не в состоянии пропустить такое отличное предложение.

Перед покупкой маме не разрешили попробовать ходовые качества машины. По дороге домой наш новый автомобиль несколько раз серьезно заносило. Сложно было сказать, в чем была причина: то ли мама плохо вела, то ли мы купили очередную развалюху.

Учитывая непроверенные ходовые качества автомобиля, нам мало улыбалась перспектива поездки через всю страну в Виргинию. У мамы не было водительских прав, и вообще она была ужасным водителем. Только когда папа напивался до безобразного состояния, она садилась за руль, но водила мама из рук вон плохо. Однажды мы ехали по центру Финикса, и мама не смогла справиться с тормозами. Нам пришлось открыть окна и во время переезда улицы на красный свет орать: «Мы без тормозов! У нас отказали тормоза!» Мама искала глазами что-то мягкое на улице, увидела мусорный бак, и машина врезалась в него. После этого мы вернулись домой пешком.

В один прекрасный день мама заявила, что мы можем отправиться в путешествие на следующее утро. Стоял октябрь, и мы уже больше месяца ходили в школу, но мама утверждала, что времени на то, чтобы известить учителей о нашем отъезде и получить справку из школы о нашей успеваемости, у нас нет. Мама сказала, что при поступлении в школу в Западной Виргинии она будет клясться, что наша успеваемость была отличной. Как только мы что-нибудь прочитаем учителю, они будут в восторге и сразу увидят, какие мы талантливые.

Папа отказывался с нами ехать. Он заявил, что после нашего отъезда он уйдет в пустыню и будет снова искать золото. Я спросила маму о том, что она думает делать с домом в Финиксе, будет ли она его сдавать или продавать. «Не буду ни продавать, ни сдавать, – ответила мама. – Это мой дом». Она заявила, что ей приятно чем-нибудь владеть, поэтому не планирует продавать дом. Она не хотела его сдавать, потому что ей не хотелось, чтобы в ее доме кто-то жил. Она решила завещать дом своим детям. А чтобы дом не выглядел покинутым, мы развесили во дворе белье для просушки и поставили в раковину на кухне грязную посуду. Таким образом, грабители должны понять, что хозяева дома только что вышли и скоро вернутся. Так рассуждала мама.

На следующее утро мы стали переносить вещи в машину. Папа сидел в гостиной и дулся. Мы привязали мамины художественные принадлежности к багажнику на крыше авто, а задний багажник забили посудой и постельным бельем. Мама купила всем нам по пальто в магазине уцененных товаров для того, чтобы нам было во что одеться в Западной Виргинии, где шел снег и было гораздо холоднее. Точно так же, как и папа во время побега из Бэттл Маунтин, мама разрешила каждому из нас взять только одну вещь. Я хотела взять свой велосипед, но мама сказала, что он чересчур большой, поэтому мне пришлось снова взять жеод.

Я вышла в сад, чтобы попрощаться с апельсиновыми деревьями, и потом села в машину. Мне досталось место между Лори и Брайаном: они оба желали сидеть у окна. Морин была на переднем сиденье рядом с мамой, которая уже завела мотор и пробовала переключать передачи. Папа сидел дома. Я громко позвала его. Папа вышел на веранду и сложил руки на груди.

«Папа, пожалуйста, ты нам нужен!» – закричала я.

Мама, Лори и Брайан меня громко поддержали: «Ты нам нужен! Ты же глава семьи! Ты же папа! Поехали с нами!»

Папа стоял в раздумье. Потом он выбросил в сад недокуренную сигарету, закрыл входную дверь, подошел к нам и сел в машину со словами, что маме надо подвинуться, потому что за рулем будет он.

Еще в Бэттл Маунтин мы перестали давать нашим машинам специальные прозвища, потому что папа сказал, что развалюхи не заслуживают имен. Мама говорила, что, когда росла на ранчо, они никогда не давали имена животным из стада, потому что знали, что рано или поздно их убьют. Когда мы не давали машине имени, нам было легче с ней расставаться.

Автомобиль, приобретенный по акции Piggy Bank Special, мы называли по марке производителя Oldsmobile. Мы никогда не произносили название этой машины с любовью, потому что с момента ее покупки она была ненадежной. Первый раз она сломалась, когда мы еще даже не доехали до границы штата Нью-Мексико. Папа засунул голову под капот, немного повозился с мотором, и машина снова завелась, но опять встала через пару часов. Папа снова наладил двигатель, но сказал, что машина не едет, а ковыляет. Действительно, скорость автомобиля не превышала тридцати километров в час. И даже на такой скорости капот постоянно открывался, и нам пришлось привязать его веревками.

Мы не ехали по скоростным платным дорогам, а выбирали бесплатные, длинные и проселочные. Обычно за нами скапливалось большое количество машин, которые сигналили нам, поскольку мы ехали очень медленно. В Оклахоме одно из окон злосчастного Oldsmobile опустилось и уже больше не поднималось, поэтому нам пришлось заклеить зияющую дыру пластиковым мешком для мусора. Мы ночевали в машине. Мы приехали в Мускоги поздно вечером и остановились на ночлег на одной из пустынных центральных улиц города. Когда мы проснулись утром, вокруг нашей машины собралась небольшая толпа. Маленькие дети прилипли носами к стеклу, а взрослые ухмылялись и неодобрительно покачивали головами.