Чернь и золото - Адриан Чайковски

В полном соответствии со своей кличкой он был метисом — скорее всего от союза нома с бледным таркийским муравином. Удачное сочетание кровей наделило его молочной кожей с серыми мраморными прожилками; темные волосы ниспадали на плечи по арахнидской моде, черные зрачки без радужки плавали в белом ободе. Этот человек наводил ужас и в то же время притягивал.

— А Малия-то с подарком, — сказал он, и все за столом тут же стали поворачивать головы к Танисе. Малия, оставив ее, заняла место по его правую руку. — Поразительно, — весело, но с непроницаемым взглядом продолжал Синон. — Малия говорит, ты не просто хорошенькая, но и драться можешь? Как тебя звать, паучок?

— Таниса, мастер Синон. — Вежливое обращение выскочило у нее само собой, по детской привычке.

— Да еще и воспитанная — редкое сочетание. Ты понимаешь, что Малия перевела свой долг на тебя?

— Так она мне сказала. — Сидящие за столом засмеялись — это не коснулось лишь тех, кто сидел совсем близко к Синону.

— А драться и правда можешь?

— Могу.

— Тогда за этим столом и для тебя найдется местечко. Я слышал, ты нуждаешься в моей помощи? Малия рассказала мне твою историйку, паучок. Помоги мне, а там, глядишь, и я тебе помогу.

Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, Таниса сощурилась, стиснула кулаки и спросила, глядя на Синона в упор:

— Куда мне сесть?

Вдоль стола прошел одобрительный ропот, но Синон, подняв руку, призвал всех к молчанию.

— Не очень-то восторгайтесь, — предостерег он. — Она еще не знает наших традиций. Садись куда хочешь, паучок, только помни: кому-то придется пересесть ниже, чтобы ты поместилась. А теперь выбирай.

Таниса помедлила. Не станет она прыгать сразу после того, как Синон щелкнул бичом. Что сказал бы на это Стенвольд? Синон принимает ее как бойца… правила геллеронских феодов просты и жестоки. Как становятся полноправным членом такого феода — пролив чью-то кровь, заняв чье-то место?

Не попытаться ли убежать — вон из этого дома, на незнакомые улицы Геллерона? А что потом? В одиночку ей никогда не найти остальных. Нужна помощь, которую может ей дать только этот вор и убийца.

«Они хотят посмотреть, на что ты годишься, — шептал под всем этим еще один темный голос. — Не обмани их ожиданий, доставь себе удовольствие…»

Она прошлась вдоль стола, следя, кто смотрит ей прямо в глаза, а кто нет. На дальнем конце нашлось немало таких, кого она без труда могла бы побить и даже унизить. Сброд, жадно хватающий крохи, которые им бросает Синон… но если уж делать что-то, так в полную силу.

Она вернулась в верхний конец, что было встречено одобрительным гулом. Настоящие представляли собой весьма пестрое сборище: жуканы, муравины, мушиды, арахниды, множество полукровок и несколько трудноопределимых. Здесь все смотрели на нее, не отводя глаз. Помимо побрякушек, их украшали и шрамы: нынешнего статуса они добивались с боем, то же самое предстояло сделать и ей. Даже те немногие, что походили на мирных граждан — механики, счетоводы, соглядатаи и кто там еще, — не боялись ее: на такой случай у них, вероятно, имелись телохранители.

Таниса одарила одной из лучших своих улыбок вожака во главе стола, показывая, что она, в свою очередь, его не боится.

Справа от него сидит Малия; вызвать на бой ее было бы черной неблагодарностью, да и сможет ли Таниса ее победить? Видно, что женщина занимает это место по праву.

Слева — великан не меньше семи футов ростом; встав, он заденет головой потолок. Он мертвенно бледен, но при этом не альбинос — такого цвета кожи Таниса еще не видела. Нижняя челюсть тяжеленная, клыки выступают наружу, вместо больших и указательных пальцев восьмидюймовые клешни. Маленькие желтые глазки над плоским носом спокойны, три оставшихся пальца бережно держат в ладони винную чашу. Пожалуй, он не просто бойцовый зверь — вон как глядит, разбирая Танису по косточкам. Нет, и его вызывать рановато.

«Вспомни Чи и Сальму, — сказала она себе. — Вспомни, за кого бьешься». Если случилось худшее и осоиды одержали верх, эти бандиты могут стать орудием ее мести. Нынче она пустит кровь ворам, завтра осоидам.

Она выхватила шпагу, заставив вздрогнуть тех, кто был рядом, и направила ее на светлого таркийского муравина слева от великана. Тот сразу вскочил — видно, не дурак был подраться и кое-что имел про запас. Он смахивал на Адакса из коллегиумского дуэльного общества, с которым Танисе так и не довелось потягаться.

— Где драться будем? — спросила она.

— Да прямо тут, чтобы все видели. Старайтесь только не наступать в кровь, — лениво ответил Синон.

Муравин извлек из-под стола пару коротких мечей и перемигнулся с земляками — за столом сидели еще трое таркийцев. Мысленно они будут с ним и подскажут, если он ошибется. Врасплох его не возьмешь.

— Двоеручный, выходит? — Таниса осталась довольна спокойным юмором своей реплики, но внутренний голос твердил ей, что она сделала крупный промах. Левой рукой она выхватила у кого-то столовый нож. — Так будет честнее.

Зрители посмеялись. Отойдя чуть назад, она приняла стойку — шпага перед собой, тупой нож наготове.

Поле боя насчитывало три фута в ширину, двадцать в длину. Она надеялась, что более длинный клинок послужит ей преимуществом, но противник держался вполне вольготно.

— До первой крови, — предупредил Синон. — День был хорош, не хочу его портить смертоубийством. Но если первая кровь окажется и последней, тут уж ничего не поделаешь. — Он облизнул губы, предвкушая нежданное развлечение. — Ну, не тяните.

Таниса метнулась вперед и чуть не достала муравина острием, но союзники вовремя предупредили его, и он перешел в атаку.

Он заходил то справа, то слева, мельтеша своими клинками. Его замкнутое лицо не давало ей никаких подсказок, но инстинкт говорил, что до стены всего один шаг. Она сделала этот шаг и оттолкнулась ногой. Левый меч муравина задел ей рубашку, ее шпага прошла над его головой. Таниса, продолжая движение, попыталась двинуть его локтем по носу, но другие муравины опять предупредили его. Он отшатнулся, а она, пролетев мимо, упала и тут же вскочила на ноги.

Он снова напал под громовые аплодисменты застолья. Теперь она уже знала, чего от него ожидать: его заходы не отличались разнообразием. Она успешно парировала удары, а потом начала отвечать. Они вышли на середину своей узкой арены. Таниса больше не отступала и постоянно грозила ему столовым ножом.

Она уже знала, чем закончится поединок. Пока она держала противника на расстоянии шпаги, не подпуская его к себе, план сформировался в уме сам собой и получил ее одобрение.

Перейдя в наступление, она якобы оступилась, и противник ухватился за этот шанс. Один меч она отвела гардой, другой крестовиной и ударила ножом сверху.

«Берегись!» — заорали голоса у него в голове. Оба меча взлетели, закрывая его от тупого ножа, и успевшая отскочить Таниса нанесла свой удар.