Укрощение дикого миллионера - Агата Санлайт

Я посмотрела на часы. Что эдакое он успеет за полтора часа?

* * *

Юх-у-у-у! Ветер свистел в ушах. Я подгоняла пегого скакуна и кричала навстречу ветру. Мы с Александром неслись по парку, наперегонки, друг за другом. Он то обгонял, а то отставал. Прохожие, привыкшие, что коней на прокат берут те, кто и ездить-то не умеет, только пораженно косились. Впрочем, Тамилин удивился тоже, когда я запрыгнула в седло и понеслась по отведенным для верховых прогулок дорогам.

Я чувствовала себя абсолютно свободной, легкой и радостной. Конь слушался как будто всегда меня знал, я даже шпорами не пользовалась. Не любила их. Это ведь боль для благородного животного!

- Ну ты и наездница! Миледи!

- А ты догони, мистер граф!

Мы сделали несколько кругов по парку. А потом кормили пони. Усталые лошаденки с пушистыми ножками с радостью уплетали морковки и сахар из наших рук.

… Домой меня Александр доставил точно вовремя. Мы подошли к забору и настал час икс. Я оказалась в руках мужчины, и губы обжег поцелуй. Страстный, порывистый, сразу видно - как долго этого ждали.

Я расслабилась, обняла спутника за плечи, прикрыла глаза и… ничего не почувствовала.

Просто вообще. Ни ласки Александра, ни его отчетливое возбуждение - да еще какое, не изменили ситуацию.

Он понял, выпустил и отстранился.

Мда. Это вам не Оленев, которого клещами не оттащишь.

Но когда Ярослав меня целовал… Не насильно, а отчаянно, я чувствовала все. Полет, слабеющие колени, желание прильнуть к этому мужчине.

Я бесилась от этого, раздражалась, сама себя осуждала. Но чувствовала! Чувствовала, черти забери Оленева!

- Ты пока не расположена, - не обиделся Александр. - Отложим страстные минуты на потом.

Я заеду завтра?

Я выдохнула, погладила Александра по груди, поправила идеально сидящий воротник его рубашки.

- Саш? Давай возьмем перерыв, а? Нет, ты чудесный, с тобой просто здорово! И сегодня… Пожалуй, было лучшее свидание в моей жизни…

- Я могу лучше! - с внезапным пылом возразил Александр. - Да и ты устала…

- Эм… - Я переступила с ноги на ногу. Черт! Опять как Оленев! И почему каждый жест, каждое событие, все на свете напоминает о нем? - Понимаешь. Я давно не встречалась с мужчинами. Уже очень давно избегала свиданий и любых других отношений. А сейчас… Оленев, ты… Слишком много для меня. Мне нужно выдохнуть, успокоиться. Разобраться с чувствами, с мыслями. А потом созвонимся?

Александр прищурился, внимательно изучая мое лицо. Некоторое время он молчал, а я просто не знала, куда деваться. Так хотелось, чтобы все закончилось! Прямо сейчас, поскорее!

Наконец, Тамилин разродился:

- Олена. Ты очень красивая женщина. Сама не знаешь, насколько. Умная и сексуальная. Я никогда не тратил столько времени на то, чтобы понять женщину, попытаться сделать ей приятное, угодить. Обычно уже со второго свидания мы либо шли в постель, либо в разные стороны.

Я сглотнула. Александр еще помолчал, почему-то прижал сильнее и сразу же отпустил.

- Я хочу попробовать снова. Потому, что даже просто общаясь с тобой испытал больше, чем занимаясь любовью с другими. Но не обещаю хранить верность и ждать. Я могу увлечься другой.

- Хорошо. Значит, время проверит нас обоих.

Я сказала это, и сама порадовалась. Какая-то часть меня дернулась, чтобы удержать Александра, все же предложить заехать завтра, не прерывать отношения. И вот теперь, когда удалось подавить это ущербное желание, я сразу же успокоилась.

- Тогда я не прощаюсь.

Он легонько коснулся губами моих губ и добавил, уже двигаясь к машине:

- Я понимаю Оленева. Ты такая… что голову сносит.

На этом мы и расстались.

Я отправилась к дочке, размышляя о том, что нам хорошо и вдвоем.

Олена

Стоило появиться на планерке, усесться, как все взгляды устремились ко мне.

Одни смотрели с эдакой смесью торжества и зависти, другие - с искренним сочувствием. Я уже приготовилась выслушать от Артура Наилевича длинную витиеватую тираду о моем непрофессионализме. В твердой уверенности, что кто-то, а, скорее всего, Чингисханова или Ставритская, разглядывая мои статьи под микроскопом, нашли какое-то кривое выражение. В фактическом наполнении материалов я не сомневалась - проверяла все по сто раз и даже дергала ньюсмейкеров. Чиновники пытались отмахнуться: мол, вы ж все записывали на диктофон, зачем нам проверять. Но я настаивала.

Просила подписать и лично под диктофон согласиться с каждым названием, каждым именем и каждой цифрой. Так, что сколько бы Чингисханова и Ставристкая ни пыхтели над моими опусами, ничего они не нарыли бы.

А вот выискать малейшую невычитку и выставить ее верхом непрофессионализма - это как раз в их духе. Уж если не удается укусить другим способом…

Артур Наилевич поприветствовал меня на редкость спокойно. Я прямо удивилась. Непохоже, чтобы его настроили против меня эти две гадюки.

Я напряженно уставилась на редактора.

Тот выдержал театральную паузу, как всегда любил и встал, чтобы, наконец-то, разродиться той самой новостью, из-за которой одни мне сочувствовали, а другие потирали ручки в радостном предвкушении провала конкурентки.

- Итак. Я повторю новость для вновь прибывших, - взгляд в мою сторону не оставлял сомнений - на кого рассчитана пламенная речь редактора. - Вчера ночью неожиданно был госпитализирован Леонард Расинский. Не побоюсь этого слово - будущее нашей мужской гимнастики...

Еще одна театральная пауза, чтобы все прониклись, а «вновь прибывшие» - особенно.

- Слухи ходя самые разные. Одни говорят, что Расинский серьезно травмировался и вскоре выйдет из состава олимпийской сборной. Другие утверждают, что ничего серьезного, просто врачи перестраховываются. Все же олимпийские сборы на носу. Нельзя рисковать нашим потенциальным золотом. Третьи считают, что Расинского поймали на допинге и пытаются этот факт скрыть. А может, нивелировать негативные последствия от допинга на организм спортсмена.

Я уже примерно поняла - к чему клонит Артур Наилевич. Но молча слушала монолог редактора.

- Госпитализирован Расинский в отделение для спортивной и балетной травмы. И, естественно, к нему никого не пускают, кроме невесты. Пресса со вчерашнего вечера на ушах, пытается хоть что-то выяснить. Но никто не дает комментариев. Ни тренер спортсмена, ни его товарищи по команде, которые одним заученным предложением уверяют, что не заметили в соратнике ничего странного. Ни невеста Расинского, ни его родители… В общем - никто!

Новая театральная пауза, в течение которой Чингисханова гордо оправила лежавшие, как прибитые, благодаря тонне лака волосы, а Ставритская растянула губы в счастливой улыбке.