На закате - Сандра Браун

Росс мгновенно убрал руку, весьма разочаровав Лидию. Еще минуту назад она надеялась, что они вместе отправятся к реке. «Ведь гулял же он по вечерам с Викторией!» – пронеслось у нее в голове.

Итак, прогулка не состоялась. Неужели теперь, когда Хилл и Мозес ушли, ссора возобновится? Чувствуя себя совершенно измотанной, Лидия, однако, с вызовом посмотрела на мужа. Их глаза встретились.

– Блудливый козел, говоришь? – тихо спросил он.

– Что? – Она не поверила своим ушам. Неужели он нарочно дразнит ее? Но вид у Росса был вовсе не сердитый. Напротив, уголков его рта чуть коснулась улыбка.

– Где ты набралась таких выражений и как у тебя хватило смелости их повторить?

Лидия вспомнила, что так соседи называли Отиса Рассела и Клэнси.

– А что это значит? Что-то плохое? – робко осведомилась она.

Росс от души расхохотался. Лидия, впервые увидев его смеющимся, охотно присоединилась к нему.

– Плохое? – переспросил он, утирая слезы. – Да уж куда хуже! Я бы не советовал тебе произносить такие слова, если хочешь, чтобы тебя считали леди.

Отсмеявшись, Росс присел под деревом на корточки и снизу посмотрел на жену с необычным выражением – мягким и добрым.

– Черт возьми, Лидия, ну что мне делать с тобой? Только что я был готов задушить тебя своими руками, а уже в следующую минуту ты насмешила меня до слез. Уж и не помню, когда я так веселился!

Он опустил глаза. Глядя на его густую шевелюру, Лидия поймала себя на том, что ей ужасно хочется дотронуться до его волос, разгладить морщинки между бровями. Но тут Росс снова взглянул на нее – уже с прежним выражением.

– Нам никуда друг от друга не деться, по крайней мере до тех пор, пока мы не доберемся до Джефферсона.

– Пожалуй, да.

«А что потом?» – подумала Лидия. Иметь мужа с таким буйным темпераментом – удовольствие маленькое, но он хотя бы не бьет ее. Конечно, общество даже такого человека, как Росс, лучше, чем одиночество, в котором она пребывала еще месяц назад. Лидия уже привязалась к мужу и скучала, когда долго не видела его.

– Мне очень жаль, что так вышло с молоком… Когда мы поженились, я об этом не знала.

Глаза Росса уперлись ей в грудь, как бывало всегда, когда речь заходила о молоке.

– Понимаю. Я сержусь не на тебя, а на судьбу.

Он сердился потому, что Виктория умерла так рано и так нелепо. Он досадовал на себя за то, что, женившись на этой «дряни», поклялся не прикасаться к ней. И теперь, сгорая от желания, терзавшего его, несмотря на все клятвы, не мог не беситься.

– Зачем вы сказали мистеру Хиллу, что поведете меня к реке? Зачем обняли меня за талию? – Последние слова могла расслышать только земля – так низко опустила голову Лидия.

«Потому что я не хочу, чтобы он увивался вокруг тебя. Потому что, стоило ему упомянуть о прогулке, как меня охватила бешеная ревность. Потому что это дало мне возможность прикоснуться к тебе».

– Я боялся, что он и Мозес слышали, как мы ругались. Не хватало, чтобы весь лагерь начал судачить о том, как дурно я с тобой обращаюсь!

– Ах, вот оно что!..

– Пошли домой. Ма вот-вот вернется. – Удивив Лидию и неожиданно для себя, Росс взял ее за локоть.

– Ну и жалкое же зрелище! В жизни ничего подобного не видела…

Бубба Лэнгстон, отфыркиваясь, высунул голову из воды. На берегу, в нескольких футах от него, сидела Присцилла Уоткинс, поджав колени так, что мальчику были отчетливо видны ее ноги и нижняя юбка.

– Чего это ты за мной шпионишь? И что такого жалкого увидела? – осведомился Бубба, выбираясь на берег. Перед купанием он собирался раздеться и теперь благодарил небо, что остался хотя бы в штанах.

– Ни за кем я не шпионю, – отрезала Присцилла. – Просто пришла посидеть в холодке. В фургоне так душно! – Она капризно надула губки – уловка, действовавшая на мужчин безотказно, – и подняла руки над головой. Платье натянулось, обрисовав развитую грудь. Сквозь полуприкрытые веки девочка украдкой взглянула на Буббу. Интересно, он хоть что-нибудь заметил, этот олух?

– А жалкое зрелище – это твоя грудь, Бубба Лэнгстон. На ней же нет ни волоска! Вот мистер Коулмен – другое дело. Я однажды видела, как он купался, так у него волосы повсюду – и на груди, и под мышками. И еще кое-где, куда девицам смотреть не пристало. – Присцилла широко зевнула, изображая скуку, и с радостью заметила, как непроизвольно дернулся кадык Буббы. – Знаешь, что я сейчас сделаю? – оживилась она. – Сниму ботинки и чулки и поболтаю в воде ногами. Везет мальчишкам! А вот мы, девочки, не можем поплавать, когда нам хочется.

Бубба, как зачарованный, наблюдал за тем, как плутовка расшнуровала ботинки и, задрав юбку, начала неторопливо спускать чулки. При виде миниатюрной белой ножки подросток чуть не лишился чувств.

Освободившись от обуви, девочка зашла в воду почти до колен и остановилась, наслаждаясь долгожданной прохладой.

– Как здорово! Хотя на свете есть кое-что и получше, правда, Бубба?

Не совсем понимая, на что она намекает, мальчик машинально кивнул. Сейчас его занимало другое.

– Посмотри хорошенько! У меня тоже есть волосы.

Присцилла презрительно усмехнулась:

– А вот и нет!

– А вот и да! Нагнись.

Присцилла охотно выполнила его просьбу.

– Ну надо же! Действительно, есть несколько волосков там и сям. – Прищурившись, она полюбопытствовала: – А ты их чувствуешь? Какие они на ощупь?

Язык Буббы прилип к гортани. Казалось, он не издаст ни звука даже под дулом пистолета. Судорожно глотнув, мальчик прошептал:

– Потрогай и узнаешь.

Глаза Присциллы вспыхнули торжеством. Бросив осторожный взгляд через плечо, она спросила:

– А ты никому не скажешь?

– Клянусь! – произнес юный Лэнгстон таким тоном, словно давал обет Богу.

– Ну хорошо. – Присцилла протянула руку и тут же боязливо ее отдернула. – Не могу!

«Господи, что за мука!»

– Ну давай же! Просто дотронься, и все.

– Ну и наглец же ты, Бубба Лэнгстон! Заставляешь меня делать такие ужасные вещи… – Услышав этот притворный упрек, мальчик приосанился. Он казался себе коварным соблазнителем и не замечал, что инициативой в основном завладела Присцилла. От ее прикосновения юный Лэнгстон чуть не потерял голову. Хорошо, что вода скрывала Буббу по пояс, иначе Присцилла заметила бы у него в паху нечто такое, чего девицам видеть не полагается.

– Ах, Бубба, – мелодично пропела она, шаря пальцами по его груди. – Ты такой красивый. Настоящий мужчина…

– Правда?

– Угу. – С сожалением вздохнув, Присцилла убрала руку. – И все же напрасно я тебя послушалась. Меня прямо в жар бросило.