Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности - Генрих Вениаминович Сапгир

оказалось? – всё оказалось

…расщелины земли посылают нам свои теплые пары

то вздохи невинно убиенных —

детский возраст разума

вдали – туманные врата —

на вратах золотые крылатые животные

невиданной красы (о них поет Хвостенко) —

наверху сидит смеющийся младенец —

на крылатых ступенях убивают–

на ступенях режут крылатых —

кровь из космоса – в человека —

кровь и з человека – в чудовище —

из чудовища – в космос —

развеивается развеивается – чудовищные фигуры рисует из прошлого будущее – Ванга видит кровь

но знаю в ней и другое: терпенье и состраданье – другое терпенье – другое состраданье – и другое

P.S. Я пишу на террасе и вижу: моя добрая хозяйка беседует с дурашкой-утенком. Он пытается изо всех своих силенок выпрыгнуть из ее ладоней, сложенных лодкой, хочет клюнуть ее палец. Она снисходительна. Бережно держит его теплое бьющееся сердечко в своих руках – и знает про него все наперед.

7.7. 1990

КАРАДАГ-ВОЛОШИН

Волошин носил венок из полыни – или полынь носила венок из Волошина?

«Надоело носить венок из этой глупой Танечки. Она, правда, молода, но все врет. Надену лучше сегодня венок из этой большой дружеской души. Все к звездам ближе», – говорила серебристая полынь.

Тучный и радостный в балахоне и сандалиях он быстро шагал по берегу коктебельского залива, опираясь на палку.

Нет, скорее всего коктебельский залив или попросту Коктебель в балахоне и сандалиях, опираясь на палку, быстро шагал по берегу тучного и вечно радостного Волошина.

И теперь здесь часто говорят: «Эта мягкая линия горы, что к морю, не правда ли, похожа на профиль Волошина».

Но ведь потухший вулкан и есть сам Волошин. Старый задумчивый Карадаг-Волошин, он смотрит далеко в море и открыт всем ветрам.

КОЗА НА ВЕРЕВКЕ

близко небо – ходит коза на веревке

вся трава пожухла от зноя но что-то находит коза

                     на веревке

внизу – крыши крыши поселка а здесь стрекочут

                              кузнечики – тихо

– и коза на веревке

прибегает девочка с хлебом – краюшку жует коза

                       на веревке

уходит тонконогая девочка – веревку жует коза

                       на веревке

дразнит ее противный мальчишка – не пускает козу

                       веревка

на закате прибегают собаки равнодушно проходят коровы —

           кротко смотрит коза на веревке

ходит рогато-носатая тень между звезд – будто Гоголь —

                     коза на веревке

поздно приходит хозяйка отвести ее в темный сарай —

все таинственно там на холме: в медном свете встающей

                                  луны —

               хозяйка и коза на веревке

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК (1992)

(РАССКАЗЫ ЗАПИСАННЫЕ ПОСРЕДСТВОМ РИТМА)

ДЯДЯ ЮРА

Юрий Владимирович красит свои редкие волосы хной

красное зачёсывает вкось через лысину

вставные зубы и вставные мысли

мысли ему вставили еще в тридцатых

в сороковых пошел на войну добровольцем

был адъютантом в полку и вообще не задумывался

однако после войну себе выдумал

как за родину за Сталина

от Москвы до Берлина дошагал

тучный дядя Юра – серые клочковатые усики

кто же там на фото – безусый с испуганными глазами

с тонкой шеей – карандаш в гимнастерке?

сын его? родственник?

вообще другой человек?

(выдвинул ящик комода —

Господи! крыса в носке)

дядя Юра любит вспоминать о войне

война принадлежит ему лично

(плотно задернуты шторы —

шарит прожектор – убьют!)

и на празднике Победы —

обычно солнечный день —

золотая броня медалей

покрывает грудь и живот

телу нравится что женщины оглядываются

(кукольный ротик животик —

сделай мне котик массаж)

даже глазки зажигаются

а прохожие глядят как на ископаемое

не исключено —

в одной из прежних жизней

дядя Юра был тиранозавром —

бегал на задних ногах

и ревел разинув пасть как ворота

и была война среди хвощей и папоротников

победили млекопитающие

НАША ДОРОГАЯ

к сожалению наша дорогая Раиса Михайловна

одряхлела высохла ослепла

мы и оглянуться не успели

деформировалось тело и сознанье

(ласточка в соломе)

ключ сжимают судорожно пальцы

повернуть в замке не умеют

всё читает в очках через лупу

(отсвет заката огня)

прочитав закроет книгу помедлит

и опять откроет с первой страницы

«чья это девочка» – не узнала внучку

между тем уверена что погасила свет

(белое в спальне маячит)

что недавно ела – что не помнит

что клубнику – никогда прежде! —

что блузку на днях переодела

так и будет ходить хоть полгода

а заставить тоже невозможно

(призрак ставит листья серебром)

сердце бьется твердо слава Богу

и такая в ней жилистая сила

что еще потягается потянет…

а как жизнь рассказывать станет:

лагерь коммуналка Россия…

(отсвет заката костра)

наша дорогая Россия Михайловна

СТАРОЕ ГНЕЗДО

обрюзглую бандершу старую проститутку

рак защемил между ног

так и сидит раздвинув окорока под байковым халатом

встать не может

лапища между тем на телефоне

и когда приходит к ней абрикосово-дынный бай

и хочет бай-бай

с какой-нибудь зойкой

сразу слетаются бабочки со всей Москвы —

и маршируют по квартире в неглиже

как солдаты под барабан

мамочка деток продает:

«они всё умеют делать! всё!»

и себя не забывает

суёт за пазуху между мясистыми

радужные – лучше зеленые

а когда голые смуглованы гоняются с торчащими

за притворно визжащими

(обычно замужними) женщинами

она опрокидывает очередную рюмашку —

всё не так внизу болит —

и вспоминает Мишу-армянина

была молодая —

за Мишу-армянина была готова на всё!

деликатный и нахальный (вот что нравится женщинам)

не просто брал – с оптимизмом с выдумкой