Форель и Фемида - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
— Ударили? — спросила Роза. — И все?
— Висок — очень уязвимое место, милая.
— Так, может быть, это просто несчастный случай?
— Э… нет, боюсь, что нет.
— Но почему же, Марк?
— Это не могло быть несчастным случаем, Роза.
— Но откуда ты знаешь?
— По характеру ран.
— Значит, рана не одна? — спросила Роза.
Марк подбежал к ней и взял ее руки в свои.
— Э… да…
— Но ты ведь сам сказал… — начала Роза.
— Понимаешь, ранений несколько, и все они в одном и том же месте, на виске. Зачем же мне убеждать тебя в том, что это результат несчастного случая, если… если судебный врач все равно установит, что это не так!
Китти, на которую они перестали обращать внимание, проговорила:
— Понятно. — И внезапно добавила: — Извините, но больше я сегодня не выдержу. Вы не обидитесь?
Марк внимательно посмотрел на нее.
— Вам надо успокоиться.
Он привычным жестом нащупал ее пульс.
— Нет-нет, — сказала Китти и убрала руку. — Спасибо, но в этом нет надобности. Я думаю, что Розе следовало бы лечь — иначе она упадет от изнеможения.
— Я с вами согласен, — холодно ответил Марк и открыл дверь.
— Я пойду, — сказала Роза. — Постарайтесь уснуть, Китти!
С этими словами она вышла. Марк проводил Розу до дверей ее комнаты.
— Спокойной ночи, дорогой Марк, — сказала Роза и незаметно высвободилась из его рук.
— Завтра, — сказал он, — я перевезу тебя в Нанспардон.
— Нет… — ответила она. — По-моему, этого делать не стоит. И потом, зачем?
— Затем, что я хочу за тобой присматривать и, кроме того, при прочих равных твоя мачеха для тебя не лучшая и не самая доброжелательная собеседница, — нахмурясь ответил Марк.
— Ничего, — сказала Роза. — Пустяки. Я давно не обращаю на это внимания.
4
Вскоре после рассвета, сидя за яичницей с ветчиной, поданной на завтрак в «Мальчишке и Осле», Фокс, как и было обещано, услышал историю Людовика Финна. Бейли и Томпсон, которые тоже провели остаток ночи в «Мальчишке и Осле», уже отправились поутру на берег реки со своим оборудованием, а из Лондона вот-вот должен был приехать судебный эксперт министерства внутренних дел. День обещал быть теплым и погожим.
— Мне известна история молодого Финна, — рассказывал Аллейн, — потому что история с ним произошла в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, как раз когда я служил в особом отделе. В это время сэр Гарольд Лакландер был нашим послом в Зломце, а молодой мистер Данберри-Финн работал его личным секретарем. Стало известно, что правительство Германии ведет с местными властями весьма дружественные и перспективные переговоры относительно железнодорожной концессии. Мы получили информацию о том, что немцы готовятся подписать важный — а для нас губительный — договор в самом ближайшем будущем. Лакландеру были даны инструкции загубить всю эту комбинацию. Он получил полномочия предложить правительству в Зломце превыгоднейшую концессию — предполагалось что эта приманка сработает. Немцы, однако, проведали об этой задумке и поспешно повели собственные переговоры, что вскоре и привело их к удаче. Наше правительство потребовало объяснений. Лакландер понял, что имела место утечка информации, и, поскольку никто другой не имел доступа к этим сведениям, заподозрил младшего Финна, который сразу же раскололся и признался во всем. Как выяснилось, он просто не сумел прижиться в Зломце. История печальная, но заурядная. Явился он туда из своей альма-матер, молоко у него на губах еще не обсохло, трепался он здорово, а вот думать еще не научился. В Зломце он завел себе сомнительных дружков, и среди них, как мы потом установили, затесался один немецкий агент, отличный агитатор. Он вцепился в младшего Финна мертвой хваткой, а тот, купившись с потрохами на нацистскую пропаганду, согласился помочь Германии. Как водится, наши источники информации сами по себе вызывали сомнения: Финна судили на основании того, чем все кончилось, ведь он бесспорно вел себя как предатель. В тот вечер, когда сэр Гарольд получил сверхважную телеграмму, Финн со своим дружком-нацистом отправился то ли к цыганкам, то ли куда-то еще. А телеграмму-то дешифровал именно он. Выходило так, что он выложил своим корешам все до последнего слова. Потом говорили, что он брал взятки. Лакландер устроил Финну выволочку, и тот, выйдя из кабинета, застрелился. Тогда говорили, что он вроде как боготворил Лакландера, и нам казалось странным, что Финн так себя повел. Думаю, что он был блестящим, но психически неустойчивым юношей, к тому же единственным сыном Октавиуса, которого мы вчера видели: конечно, отцу хотелось, чтобы сын восстановил славу этой старой, вымирающей семьи. Кажется, через несколько месяцев после этого умерла мать младшего Финна.
— Грустная история! — сказал Фокс.
— Да уж, грустнее некуда.
— Не кажется ли вам, мистер Аллейн, что этот мистер Финн-старший слегка того…
— Не в своем уме?
— Да нет, просто чудаковат.
— Да, его вчерашнее поведение, бесспорно, было странным. Он был напуган, Фокс, мне это ясно. А вы как считаете?
— У него была возможность убить, — сказал Фокс, обращаясь к первому правилу полицейского расследования.
— Да, была. Кстати, Бейли проверил отпечатки пальцев. Очки принадлежат мистеру Данберри-Финну.
— Ага! — удовлетворенно воскликнул Фокс.
— Но из этого еще ничего не следует. Он мог потерять их там на несколько часов раньше. И все-таки он едва ли охотно признает их своими.
— Ну… — скептически протянул Фокс.
— Вот именно. У меня есть кое-какие соображения о том, когда и как туда попали очки.
Аллейн изложил изумленному Фоксу свои предположения.
— А что касается возможности совершить убийство, — продолжал Аллейн, — то она, Фокс, была и у жены Картаретта, и у всех троих Лакландеров, и, к слову сказать, даже у сестры Кеттл.
Фокс открыл было рот, но, заметив насмешливый взгляд своего начальника, так ничего и не ответил.
— Конечно, — заметил Аллейн, — мы не можем полностью отказаться от гипотезы о бродяге или подозрительном индусе. Но прошлой ночью выявилось одно обстоятельство, Фокс, которым мы не можем пренебрегать. Дело в том, что сэр Гарольд Лакландер умирая, препоручил полковнику Картаретту свои мемуары. Полковник должен был надзирать за их публикацией.
— Хорошо, — перебил его Фокс, — но я…
— Это, возможно, несущественное обстоятельство, — остановил его Аллейн. — С другой стороны, не исключено, что оно служит мостиком между Лакландерами и мистером Октавиусом Финном, а связь между ними устанавливается через полковника Картаретта, ставшего хранителем мемуаров.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!