Сталин - гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941 - Владимир Бешанов

«Совершенно неизвестный тип танка атаковал наши позиции. Мы немедленно открыли огонь, но наши снаряды не могли пробить броню танков, и только с дистанции 100 м огонь стал эффективнее…

…Шесть противотанковых орудий вели беглый огонь по Т-34. Но эти танки, словно доисторические чудовища, спокойно прошли сквозь наши позиции. Снаряды только заставляли броню танков стучать как барабан…

…Лейтенант Штойп четырежды выстрелил по Т-34 с дистанции 50 м и один раз с 20 м, но не смог подбить танк. Наш беглый огонь был неэффективен, и советские танки приближались. Снаряды не пробивают броню и раскалываются на части».

Имея целые «стада» бронированной техники, Кирпонос и Жуков предприняли попытку устроить противнику решительный «клейстец», бросив в контрнаступление шесть корпусов… И за две недели потеряли 4381 танк! Вермахту таких «показателей» удалось добиться лишь к августу 1942 года (наши генералы за это время списали почти 30 000 танков). К началу осени 1941-го в группе Клейста числилось лишь 186 «полностью вышедших из строя» боевых машин и 147 «находящихся в ремонте». Оставшихся в строю хватило, чтобы совместно с группой Гудериана замкнуть грандиозный Киевский «котел».

Одним словом, летом 1941 года «лучшие в мире» танки КВ и Т-34 заметной роли в боевых действиях не сыграли. Несмотря на все дифирамбы в их адрес и восторженные подсчеты вмятин от снарядов, на тот момент это были довольно несовершенные боевые машины. Большая пушка и толстая броня – это еще не танк, это – дот. Пушку делал В.Г. Грабин, броню изготовили ижорцы, кто-то упорно доводил дизель. Задача танкового конструктора заключается в расчете оптимальной компоновки имеющихся узлов, проектировании подвески, трансмиссии, моторного отсека, системы управления, то есть в создании надежной и маневренной «повозки для пушки». Перефразируя Антона Павловича, в танке «все должно быть прекрасно».

КВ, созданный в конкурентной гонке, избыточно бронированный в угоду идее неуязвимости, принятый на вооружение фактически без испытаний ходовой части, имел отвратительную трансмиссию, выход ее из строя был явлением массовым (схему коробки передач трактора «Хольт», весьма примитивную, ведущий конструктор Н.Л. Духов срисовал из американского журнала). При длительном движении начинала кипеть вода в радиаторе. Не справляясь с возросшей нагрузкой, перегорали электромоторы поворота башни, позаимствованные у танка Т-28. Дело можно было поправить в процессе серийного производства, однако Зальцмана и Котина трансмиссия не интересовала. Ликвидация целого списка недостатков потребовала бы снижения объемов производства, а за это орденов не давали. В СКБ-2 вдохновенно рисовали проекты новых «мастодонтов» весом 80 и 100 тонн. Знаменитый конструктор Н.Ф. Шамшурин на склоне лет назвал КВ-1 танком «не столько для войны, сколько для показа», балластом Красной Армии:

«Хотя КВ имел от рождения очень серьезные пороки, но машину можно было не просто спасти, но к началу войны наладить производство по-настоящему грозных для врага танков. Прежде всего надо было создать работоспособную коробку передач и заменить 76-мм пушку подобающим тяжелому танку орудием… Однако ничего этого сделано не было, а пресса тиражировала восторженные отклики о выдающейся победе советских танкостроителей. Вокруг КВ создавался ореол какого-то чудо-оружия, чему способствовали и отзывы иностранных специалистов, имевших возможность оценить только внешние характеристики танка. Те рекламации, что шли из войск, просто игнорировались, а многочисленные поломки объяснялись в первую очередь плохой подготовкой экипажей. Отказов было так много, что ими занималась специальная правительственная комиссия, обнаружившая самые серьезные упущения в конструкции принятой на вооружение машины…»

Надо сказать, что подобающие тяжелому танку орудия были созданы В.Г. Грабиным. В 1940 году он представил 85-мм танковую артсистему Ф-30 и Ф-32 – калибром 95 мм. Они были испытаны и рекомендованы для принятия на вооружение. Однако Сталину вдруг вспомнился полузабытый калибр 107-мм, и грабинские пушки признали недостаточно мощными.

И комиссия, специальная комиссия, действительно была. Она возникла в октябре 1940 года после письма военпреда Кировского завода Л.З. Мехлису, возглавлявшему, кроме всего прочего, наркомат госконтроля. В письме, перечислив дефекты машины, военинженер 3 ранга Каливода подытоживал: «Исходя из вышеизложенного, считаю, что машина КВ недоработана и требует срочных и серьезных переделок… Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5–8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают мало. Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую». Комиссия полностью подтвердила выводы представителя приемки, а Мехлис немедленно довел их до сведения Сталина. Попутно выяснилось, что директор Кировского завода И.М. Зальцман грешил, впрочем, как все красные директора, склонностью к припискам и очковтирательству. (Во время войны талант к победным рапортам и обещаниям катапультировал его в кресло наркома танковой промышленности, в котором он усидел ровно год. За это время особого прогресса в производстве боевых машин Исаак Моисеевич не добился, но успел угробить С.А. Гинзбурга. В начале 1943 года выяснилось, что новые самоходные установки СУ-76 ломаются, не доезжая до линии фронта; а дело в том, что, не имея мощных двигателей, на «сушку» поставили параллельно два карбюраторных мотора ГАЗ-202 с двумя коробками передач, переключать которые надо было синхронно. Надо ли удивляться, что у неопытных водителей выкрашивались не полностью сцепившиеся зубья шестерен. Крайним нарком сделал С.А. Гинзбурга, работавшего заместителем замнаркома Ж.Я. Котина по вопросам создания и внедрения новой техники. Семен Александрович был отстранен от работ и отправлен на фронт начальником ремонтной службы танкового корпуса, где и погиб. Ну, как, к примеру, Альберт Шпеер отправил бы на фронт Фердинанда Порше. После войны, когда евреем в нашей стране станет быть немодно, а Сталин обронит, что каждый еврей – потенциальный агент мирового сионизма, И.М. Зальцмана выкинут на улицу с резолюцией: «Использовать на работе не выше мастера».)

Неоднократно жаловались на плохое качество тяжелых машин маршал Г.И. Кулик и генерал армии Д.Г. Павлов. Но всем им было не под силу одолеть закон социалистического хозяйствования, когда главным показателем любого предприятия является выполнение установленного количества штук, и Кировский завод продолжал «гнать план». Правда, на 1941 год было предусмотрено принять ряд мер по улучшению КВ-1, как то: установить командирскую башенку, планетарную трансмиссию, более совершенные бортовые передачи и поворотный механизм. Но в апреле грянул приказ о срочном – в три месяца – освоении еще несуществующего 70-тонного танка КВ-3 со 107-мм пушкой, и чтоб за полгода построить 500 машин. Все работы по устранению недостатков «Клима-1» были свернуты, едва начавшись. Выполняя постановление Совнаркома, Горьковский завод № 92 в кратчайшие сроки выдал 107-мм орудие ЗИС-6 конструкции того же В.Г. Грабина с начальной скоростью снаряда 800 м/с. Но «объект 220» в серию так и не пошел, едва поставленные на поток ЗИС-6 отправили в переплавку.