Дара. Наследие волчицы - Лила Каттен

продлевал забег. Он наслаждался игрой. Чертов негодяй.

«Если он схватит нас, отбивайся. Не отдавай ему тело. Слышишь?»

Я снова и снова обращалась к зверю, и она уступала. Мы всегда хорошо ладили.

Она замерла и снова рванула вперед, потому что Коби выдал себя где-то сбоку от нас.

В этот раз мы оторвались недалеко и слева на нас бросился черный оборотень, снося с лап.

Кубарем упав в кусты оба зверя, кусались и драли лапами шерсть.

«Не поддавайся. Не подставляй плечо!»

Я кричала как могла. Подбадривала. И очень надеялась, что Коби действительно был не так силен, раз позволял нам так долго сопротивляться.

Но всему приходит конец.

Резко обернувшись вокруг тела моего зверя в плечо моей девочки, вонзились клыки, и мы обе заскулили в покорении и боли.

Момент, когда твоя кровь и слюна альфы смешивается очень болезненный. Каждая клетка начинает перестраиваться на запах твоего волка. На обоняние. Впитывать в себя его силу. Ты покоряешься и телом, и душой.

Такое случается у обычных пар, даже если человеческие ипостаси не ладят или не настроены друг на друга. Волки сближаются, отдаются, и твое восприятие отныне тоже меняется. Ты становишься его самкой. Покоряешься. Он имеет над тобой власть. У истинных пар так же. Но в разы сильней.

Поэтому я стонала от боли… Наши звери определенно были совместимы. И это означало плохой поворот событий для меня.

Очень плохой. Потому что тело уже пылало от страсти и звериной нужды, пока он зализывал рану на плече.

Волчица медленно отдавалась во власть сознанию Коби и исчезала, являя ему меня.

Я осталась лежать рядом со зверем, дышащем мне в затылок. Голая и слабая. Шершавый язык по-прежнему облизывал мое плечо, которое не болело, но раны оставались на нем, в разы меньше, от клыков, побывавших в моей плоти.

Я приподнялась на дрожащих руках от земли и попыталась отползти.

— Не трогай меня, — прохрипела. — Я не твоя… Никогда не буду.

«Будешь… ты уже моя, Сорина», — пронесся его голос в голове, и я снова застонала, упрямо уползая вперед.

Мне было плевать, как я выгляжу и что, по сути, открываю ему свое тело. Он мог воспользоваться этим, но я знала почему-то, что он не сделает этого ни за что.

Меня хватило на пару метров.

— Сорина, — послышался голос парня, и я напряглась.

Он поднял меня дрожащую на руки и понес вперед.

Что было хорошо в обычных парах, а не истинных, так это то, что разум оставался, так или иначе. А это значит, я буду собой и смогу ненавидеть на ином уровне, чем физический. Здесь я отныне была бессильна.

Он вошел в открытые двери дома и следовал в свою комнату.

Она была шикарной. И внутри имелось джакузи, которое уже работало.

Коби сначала встал под душ, который включился автоматически и смыл с нас грязь, а после опустился в джакузи, не отпуская меня.

— Не трогай… Нет…

Я все еще сопротивлялась, но была в его руках.

Волчица внутри меня уже лежала и поддакивала, чтобы отдаться ему.

Мужские руки стали поливать меня горячей водой, которая расслабляла и отнимала у меня остатки сопротивления.

Они вытекали из меня и заменялись покорностью.

— Ненавижу тебя… — шепнула, откидывая голову и смотря на Коби. В его черные глаза, с огненной дужкой.

Это была тьма. Его тьма, которая забирала и пленила меня.

Он усадил меня на себя, и тело выгнулось дугой, что позволило ему обратить свое внимание на мою небольшую грудь.

Коби не стал отказываться, потому что я фактически предлагала себя, не говоря уже о том, что моя промежность жадно терлась о его вставший член.

Хотя руки царапали, сопротивляясь.

Я проигрывала, и туман похоти затмевал здравый рассудок.

Горячий и влажный рот опустился на мой правый сосок и жадно всосал его, отнимая дыхание, которое, итак, стало прерывистым в ожидании наслаждения.

— Завтра утром, я буду ненавидеть тебя снова… Мое сердце будет ненавидеть тебя всегда… Ты должен это знать…

— Знаю, Сорина, — шепотом по шее и языком по коже ответил он и опустился снова вниз, кусая острую вершинку моей груди.

Я застонала, и страсть поглотила меня окончательно, проникая в мои вены.

Коби облизывал мою грудь, а мои бедра сжимал все сильней, помогая моим бедрам тереться о пенис ища выхода этой яростной страсти, что разрывала меня изнутри. Она будто скребла и ныла.

Когда мне стало невмоготу, я схватила его член и направила в себя, но Коби схватил меня за руку и не позволил, поэтому я зарычала.

— Ты получишь его полностью. Поверь мне. Я буду трахать тебя до изнеможения, моя волчица, но позже.

Я ощутила, как слезы катились по вискам и утопали во влажных волосах. Затем подо мной резко оказалась прохладная плитка ванной, а на складки опустился язык.

— А-а-ах…

Я схватилась тут же за его долбанную шевелюру и сжала бедрами его голову.

Пульс внизу стучал так сильно, что казалось, внутри меня что-то взорвется. Это был накатывающий оргазм, но от этого у меня заболел низ живота. И это не казалось приятным, однако возбуждение делало свое.

Я почти слышала, как Коби улыбался, но мне было плевать. Он припал к моему клитору и лизал жадно и яростно. Как я того и хотела.

Из горла вырывались рыдания и рычание.

Мне кажется, если бы он был просто человеком, я бы уже сломала ему шею своими ногами, которые сжимала все сильней. Но не с ним. Он контролировал каждое мое движение.

Внутрь меня протиснулся один его палец, заставляя ерзать от дискомфорта, но ощущение скольжения было приятным. Коби не подходил близко к его желанной преграде, но знал, что делать дальше. Потому что как только он стал поглаживать ту самую точку, которая всегда казалась мне мифической, я проскулила, стала отчаянно кончать со слезами облегчения.

Меня вернуло в момент у джакузи поглаживание по складкам и клитору. И я не была уверена, что это пальцы Коби.

Когда я открыла глаза, то увидела, что он видит там своим членом.

Он выглядел слишком красиво. На коленях у моих раскрытых ног. Раскрытых для него.

Будь он проклят.

Я все еще его хотела. Похоть давила на меня изнутри, словно навстречу его причиндалу.

— М-м-м…

Все снова вернулось, и мои бедра двинулись вверх.

— Вижу, ты хочешь заполучить его внутрь себя, Сорина?

Он дразнил. Улыбался и снова растирал мое удовольствие по набухшей, но неудовлетворенной полностью плоти.

Я не ответила.

Уверена, он читал ответ в моих глазах.