Рыцарь Кровавой Розы - Тимур Марков

сторону капища. Царапина от косы Моргольта, о которой он уже и забыл, напомнила о себе неприятной ноющей болью. Принц остановился, чтобы рассмотреть ногу повнимательнее. Рана была поверхностной и уже почти не кровоточила, но продолжала болеть. Оторвав лоскут от своей туники, он наскоро перевязал порез. С этим можно разобраться потом, а сейчас надо уходить. Дойдя до алтаря, юноша без особых церемоний опрокинул ногой треногу, и конструкция с громким треском развалилась. Котел Дирнуха, упав на бок, покатился по земле, расплескивая содержимое. Когда он остановился, Тристан, стараясь не наступать в булькающую зеленоватую жижу, подхватил котелок и взял со стойки еще одно копье. Нужно найти Аду. Надежда, что лошадь или что-то из его снаряжения уцелело, была невелика, но попытаться он обязан. Тристан уже собирался покинуть ритуальную аллею, но его взгляд задержался на поверженном противнике. Нет, так не пойдет. Никто ведь не поверит ему на слово. А он сразил одного из самых прославленных воинов Логрии и не собирался этого скрывать. Нужны доказательства. Чуть взвесив в уме все за и против, юноша отложил котел и поднял с земли боевую косу Моргольта. Весила она не много, но показалась до жути неудобной. И как только рыцарь орудовал ей столь виртуозно? У Тристана это получалось значительно хуже, и все же, после нескольких неуклюжих ударов, ему удалось отделить голову от тела. Оторвав от плаща воина кусок ткани, молодой принц завернул в него жутковатый трофей. Как оказалось, голова по размеру практически идеально помещалась в котел. Сочтя это за добрый знак, юноша, весьма довольный собой, зашагал к началу аллеи.

Покинув пиктское капище, он оказался в редковатом смешанном лесу, где сосны и разлапистые ели делили место под солнцем с могучими дубами и изящными кленами. Факел предупредил бы возможных преследователей о его приближении за многие ярды, но, благо, звезды и луна в безоблачном небе светили ярко, а кровь Керна в его венах делала остальное — Тристан видел лишь чуть хуже, чем днем. На счастье, тропинка, ведущая от капища, нашлась сразу. Другой ее конец, должно быть, вел в деревню, но юноша решил пока держаться ее. В любом случае, он услышит погоню раньше, чем его увидят. И все же молодой принц старался идти аккуратно и, по возможности, бесшумно.

В глухом молчании ступал он по ночному каледонскому лесу. Боль в ноге разгоралась все сильнее, Тристан чувствовал, что ему становится трудно на нее наступать. Нехороший признак. Неужто он умудрился занести туда заразу? Так или иначе, сначала нужно оказаться в безопасности, и тогда он примет меры. “Сейчас не время”, — убеждал себя принц. Меж тем тропинка, петляя между деревьев, вела все дальше в лес. Юноше становилось хуже, в теле появилась неприятная легкость, а на лбу выступил пот. “Нужно торопиться”. Стиснув зубы, он продолжал упрямо идти вперед. Наконец впереди забрезжил просвет. Еще спустя пару минут деревья плавно расступились и юный наследник, к вящему удивлению, обнаружил себя… на берегу. Да, это был самый настоящий берег — широкая песчаная отмель сменяла лес, а за ней, серебрясь и играя в лунном свете, простиралась черная гладь воды. Легкий плеск прибоя разбавлял тишину звездной ночи. Тристан едва не ахнул от досады. Приглядевшись как следует, он сумел различить на другом конце лунной дорожки, бежавшей по поверхности воды, очертания противоположного берега. Что ж, могло быть хуже. Рана в ноге ныла нещадно, и юноше теперь приходилось стискивать зубы, чтобы не заорать от боли.

Окинув взглядом прибрежную полосу, молодой принц увидел силуэт лодки, вытащенной на песок совсем недалеко от него. Вот это удача! Наверное, это на ней его привезли сюда. На ней он и выберется. Лодку можно бросить на другом берегу в каком-нибудь укромном месте, и отправиться на разведку. На том и порешив, Тристан неуклюже заковылял по песчаному пляжу. Боль из бедра плавно растекалась по всему телу, обдавая его волной жара. Руки ослабели, ног он почти не чувствовал. Последние шаги он проделал уже еле-еле, опираясь на копье, каждое движение давалось с большим трудом. Лодка оказалась примитивной, выдолбленной из единого куска дерева. Не беда, раз сюда на ней кто-то приплыл, значит, можно уплыть обратно. Кинув в лодку котел и оружие, юноша попытался забраться внутрь сам, но тело предало его — едва он закинул ногу, вторая подкосилась, и молодой принц растянулся на песке.

Тристан молча лежал на песчаном пляже, не в силах предпринять что-либо. Конечности его не слушались, зато он чувствовал, как тело один за другим сотрясают приливы жара. Пот катился ручьями, его лихорадило. Неужели это конец? После всего пройденного, после всего пережитого, вот здесь, вот так? Глупо как-то. Глупо и бесславно. Возможно, отец был не так уж неправ на его счет. В бессилии юноша просто лежал на песке, слушая тихий шум прибоя и глядя в безбрежное, бездонное небо, усеянное мириадами крошечных серебряных бусин. Получается, это последнее, что он увидит? Что ж, на самом деле, не так уж и плохо. По крайней мере, оно красивое. Кто знает, может, в стране Вечной Охоты, куда отправляются потомки Керна после смерти, он будет охотиться бок о бок со своими предками под таким же иссиня-черными небесами, полными звезд? От этой мысли Тристану даже стало немного светлее. Слегка улыбнувшись еще послушными ему губами, молодой принц закрыл глаза и отдал себя в руки судьбы.

Глава 15

Он плыл по бескрайней чернильной тьме, словно по тихой, спокойной реке. Тьма, сотканная из мягкости шелка и вязкости патоки, нежно, почти любя обволакивала его, мирно баюкая и даруя забытое чувство покоя. Он с удовольствием укутывался в ее ласкающее одеяло и плыл, поддаваясь течению, туда, к блаженному забытью.

Иногда вот тьме проступали картины — видения из далекого прошлого, то ли его собственного, то ли кого-то из людей, давно покинувших этот мир. Нечеткие и размытые, словно дрожащий воздух в знойный день, они то возникали, то исчезали вновь. Иногда они пересекались, сливаясь в единый бессвязный поток образов и сцен, и, описав несколько кругов подле него, бесследно растворялись в чернильной пустоте.

Неожиданно тьма расступилась, и он обнаружил себя в узком замковом коридоре, потолок которого терялся в окружающем полумраке. Вдоль одной из стен тянулся длинный ряд узких стрельчатых окон, сквозь которые в помещение пробивался неяркий дневной свет. На другом конце холла он увидел прекрасную девушку. Ее длинные черные локоны мягко струились по белым плечам, а платье, словно сотканное из кусочков ночной