Горец-грешник - Ханна Хауэлл

— Ты ведь видела меня в своих снах, Морейн? — Он молил Бога, чтобы его предположение оказалось верным, иначе он будет чувствовать себя полным идиотом. — В этих снах мы крепко держали друг друга в объятиях и целовались.

— Да, — прошептала она, — это были греховные сны.

— Нет, это были прекрасные сны, сны любви и желания. — Он медленно провел руками по ее бедрам, и Морейн лишь порывисто вздохнула от удовольствия, которое доставило ей это прикосновение. — Сладкие сны страсти, блаженства и наслаждения.

«Его голос — само искушение», — подумала Морейн. Сильное волнение придавало ему хрипотцу, усиливая искушение. Она чувствовала себя словно в огне, в котором ей суждено умереть, если этот мужчина не погасит это сжигающее пламя. Она едва успела подумать, как ей хочется ощутить его руку на своей груди, как ладонь Торманда легла на лиф ее платья. Она ринулась навстречу его ласкам, и первое изумление мгновенно утонуло в страстном желании новых прикосновений.

Торманд едва удерживался на ногах, настолько переполняла его страсть к женщине, которую он держал в своих объятиях. Даже оглядываясь вокруг в поисках подходящего для любовных игр места, он продолжал нежно гладить ее, целовать ее губы, глаза, шею, не давая затихнуть ее прекрасной и такой свободной страсти. Но тут его взгляд остановился на приоткрытой двери, и неистовые требования собственного тела перекрыл негромкий, но твердый голос разума. Одно смущало Торманда: он не представлял себе, как можно закрыть эту чертову дверь, продолжая обнимать и целовать Морейн.

Довольно противно скрипнув, дверь неожиданно подалась от чьего-то мягкого толчка. Услышав скрип, Морейн как ошпаренная отскочила от него, словно он был женат и через секунду в комнату ворвется его разъяренная жена. Торманд заметил, как желание, читавшееся на лице Морейн, быстро скрывается под яркой краской смущения, заливающей щеки девушки.

Поняв, что продолжения не будет и Морейн сейчас восстановит контроль над собой, Торманд мысленно чертыхнулся и нехотя обернулся, чтобы увидеть того, кто посмел прервать их ласки. Он уже рисовал в своем воображении самые ужасные кары, которые готов был обрушить на того, кто положил конец воплощению его снов, но в открывшемся проеме двери никто не появился. Сообразив, кто посмел нарушить их уединение, Торманд опустил взгляд. Вторгшийся в его комнату Уильям ленивой походкой направился к столу, совершенно игнорируя опасность лишиться собственной шкуры.

Посмотрев вслед коту, Торманд скрипнул зубами и, чтобы заглушить рвущее его внутренности желание, сделал несколько глубоких вздохов. Наконец Торманд несколько успокоился и, взглянув на Морейн, едва не рассмеялся. Изящные пальчики девушки трепетали, словно испуганные воробушки, расправляя юбки и приводя в идеальный порядок ее густые волосы. Теперь, когда Торманд почти успокоился, он понимал, что было бы ошибкой пойти на поводу у своего вожделения. С Морейн необходимо заниматься любовью неспешно, нежно и непременно в постели, потому что — он был почти уверен в этом — она впервые окажется с мужчиной в такой ситуации.

Он только собирался взять ее руку в свою, чтобы сказать несколько ласковых слов и успокоить страдающую от смущения девушку, как раздался грохот — что-то упало на пол. Морейн охнула и бросилась к столу. Душа Торманда ушла в пятки, он медленно обернулся на шум. Уильям, вальяжно развалившись, лежал на почти опустошенном столе. Стопка книг, бумага — словом, все, что раньше лежало там, где теперь расположился кот, было разбросано по полу, и Морейн, тихонько бранясь, принялась собирать разбросанные вещи. Торманд ринулся было к Морейн, чтобы остановить ее, снова заключив в объятия, но было уже поздно. Он с ненавистью посмотрел на кота, который определенно был доволен собой. На мгновение у Торманда даже мелькнула мысль, что хвостатый хитрец сделал это намеренно. Но тут он услышал, как Морейн охнула, и, похолодев, обернулся. Она стояла, держа в руке исписанные листы, и по тому, как бледнело ее лицо, было совершенно ясно, что именно она читает. Торманд начал лихорадочно подыскивать слова, которые могли бы хоть как-то объяснить появление злосчастной бумаги, но ничего не приходило ему на ум. Да и что он мог сказать в свое оправдание?

Морейн пристально разглядывала то, что держала в руках. Сначала она не обратила особого внимания на эти листы и намеревалась отложить их, как и гроссбух, в сторону. Но уже мгновение спустя девушка изменилась в лице и не могла оторвать взгляда от того, что невольно прочла. Это был список женских имен, три из которых были зловеще перечеркнуты. На короткое мгновение ее охватила паника, она испугалась, что Торманд и в самом деле является убийцей и сейчас набросится на нее, но затем она пришла в себя от потрясения и отбросила эту безумную мысль. Она ведь уже встречалась с настоящими убийцами.

С просьбой составить и передать ему список своих возлюбленных обратился к нему Саймон. Он советовал в первую очередь указать тех, кто жил достаточно близко и мог оказаться в опасной близости к убийцам. Список, написанный твердым красивым почерком, продолжался на обороте листа, она читала имя за именем и с грустью думала, что, возможно, сэру Торманду потребуется еще не один лист бумаги, чтобы закончить перечень своих любовниц.

К потрясению примешивалась глубокая, жгучая боль, но Морейн попыталась подавить ее. Она не хотела, чтобы он видел, что причинил ей страдание. Несмотря на то что еще минуту назад она, словно опоенная, таяла в его объятиях, Морейн была гордой девушкой. Гордость позволила ей выжить после изгнания, и сейчас, как ни странно, именно гордость помогла несколько смягчить охватившее ее смятение.

Затем пришла ярость, прорезавшаяся сквозь стыд, который она почувствовала из-за того, что оказалась такой наивной простушкой. Он пытался соблазнить ее, как соблазнял многих женщин — просто для того, чтобы было с кем развлечься. Несмотря на все разговоры о сновидениях и сладкую лесть, которую он подпускал, она была для него не больше чем теплое женское тело, которое оказалось под рукой во время его вынужденного затворничества.

Боже, какой же она была дурой, поверив, что они действительно видят одни и те же сны. Он наверняка лгал — лгал для того, чтобы она, поверив ему, расслабилась и потеряла бдительность. Она здесь для того, чтобы помочь ему найти настоящих убийц, чтобы, по сути, спасти его от петли, а он отблагодарил ее тем, что попытался сделать ее одной из своих любовниц. В этот момент Морейн совершенно не волновала судьба этого человека. Более того, она даже с некоторым удовлетворением представила, как палач выбивает у него из-под ног опору. Морейн гневно посмотрела на Торманда. Она не доставит ему удовольствие, обнаружив свою боль, но свой гнев она скрывать не станет.

— Возможно, вам не помешает добавить сюда еще несколько имен, — сказала она, сама поражаясь холодной ярости, прозвучавшей в ее голосе.

— Саймон попросил меня составить список, чтобы мы могли знать, каким женщинам грозит опасность, — честно признался Торманд, думая о том, как же она прекрасна в своем гневе.

Одно лишь пугало его: из-за этого чертова листка он мог потерять Морейн прежде, чем у него появился шанс сделать ее своей.