Танец убийц - Мария Фагиаш

— И Вы нашли Петра Карагеоргиевича таким же старым? — резко спросил Александр.

Михаил непроизвольно бросил взгляд на Лазу, пытаясь понять, не является ли этот вопрос короля началом запланированного допроса, или это только мальчишеская провокация, но на лице генерала не было ничего, кроме выражения скучающего неудовольствия. Он решил отвечать прямо, без лишних слов.

— Нет, Ваше Величество, мне показалось, что для своих лет он выглядит совсем неплохо.

— Значит, Вы его видели?

— Конечно, Ваше Величество. В церкви. Будучи вольнодумцем, он все же довольно часто ходит к богослужению.

Эти ответы, видимо, обезоружили короля, и он решил сменить тему:

— Вы были, стало быть, в Женеве.

— Так точно, Ваше Величество. А также в Лугано, Цюрихе и Давосе.

— Вам, видимо, нравилось в Швейцарии?

Александр, очевидно, стремился к тому, чтобы разговор обрел более твердую почву.

— Для этого у меня были все основания. Врачам удалось восстановить мое здоровье.

Это напоминало бой теней, и каждый мог прочесть мысли другого. Михаил: И с этим существом она спит уже шесть лет? Александр: Станет ли она снова спать с ним, если он будет настаивать? Драга незримо присутствовала, и каждый из них втайне представлял себе другого с ней в постели.

— Рад это слышать, — сказал король. — Будем считать, Вы снова здоровы. Очень хорошо, что Вы решили остаться здесь. Боюсь, наша медицина все еще довольно примитивна. Мы зависим от иностранных врачей или от тех, кто учился за рубежом, — большинство из них, правда, неудачники. Тот, кто может как врач зарабатывать деньги на Западе, никогда сюда не вернется. Одно из моих ближайших намерений — учредить медицинскую академию. Mon Dieu[39], сколько еще предстоит сделать! Если бы мне суждено было отдать все силы на благо страны, а не тратить их, пытаясь ублажать больных тщеславием политиков. Eh bien[40], стараешься сделать добрые дела для своих подданных, и с божьей помощью on va réeussir[41]. — Он на мгновение умолк, и лицо его приняло выражение мученика. Затем он продолжил: — К счастью, я еще молод, в этом у меня перед такими людьми, как Петр Карагеоргиевич, преимущество. Добрых тридцать лет. Представьте себе, сколько я еще смогу совершить в мои годы.

Он снова пустился в свое хождение по комнате, выбрасывая ноги в бедренном суставе вперед, не сгибая колен, — походка напоминала походку чахоточного старика. Молчание затянулось. Михаил не мог дождаться, когда король отпустит его. Он знал, что этот вызов в Конак стал причиной сильного беспокойства Машина и его людей, а сейчас любая непредвиденность могла привести к преждевременному взрыву. К тому же Михаилу не хватало наглости и дерзости, свойственных заговорщикам, и отсутствие у короля малейших подозрений и чувства надвигающейся опасности удручало его. До сих пор заговор был для Василовича понятием скорее абстрактным, но, когда он лицом к лицу встретился с намеченной жертвой, осознал путч как непосредственную реальность.

Утренняя встреча с людьми Машина стала для Михаила первым шоком; мысль, что этот молодой человек в полночь должен превратиться в труп, нанесла ему второй удар. Одно воспоминание, давно вытесненное, отчетливо явилось сознанию Михаила, и он внезапно почувствовал тошноту и головную боль.

Михаилу было шесть лет, когда в Белград приехал бродячий цирк и поставил свой шатер на учебном плацу. В числе аттракционов было выступление довольно легко одетой дамы с удавом. После представления Михаил стал бродить между вагончиками. Как раз наступило время кормежки. Мальчик застыл с широко раскрытыми от ужаса глазами, когда увидел, как в клетку к змее посадили белого кролика. Видимо, чтобы придать событию мажорность, кто-то просунул через щель в крышке лист салата. Кролик незамедлительно принялся за него и успел съесть половину, когда рептилия пришла в движение и мгновенно, широко разинув пасть, проглотила кролика вместе с салатом. Михаил все еще помнил тот смертельный страх, от которого он закричал, и шлепок, которым мать привела его в чувство. Что действительно делало сцену невыносимой, так это не собственно факт убийства, но та невинная радость, с которой кролик за секунду до своей смерти ел салат.

Александр — видит Бог — нечто совершенно другое, чем белый кролик, размышлял про себя Михаил. И все-таки наивное жевание королем салатного листа монархической власти не только отталкивало Михаила, но и вызывало у него чувство растерянности.

Один из лежавших на столе журналов как будто привлек интерес короля. Он не стал брать его в руки, но начал листать. Снова повисло долгое тягостное молчание, как это случается в компании, когда все темы исчерпаны, кроме одной, о которой тайком думают все присутствующие.

— Я слышал, Вы до самой смерти моего отца оставались рядом с ним? — спросил Александр как можно более равнодушным тоном.

Погруженный в свои мысли, Михаил не сразу заметил, что с ним заговорили, и, когда он наконец ответил, это прозвучало несколько поспешно и резко.

— Так точно, Ваше Величество, до самой его смерти.

— Это не было чересчур внезапным, что он умер? Я имею в виду, совершенно неожиданным?

Король по-прежнему перелистывал журнал. За его спиной Лаза бросил Михаилу предупреждающий взгляд не торопиться с ответом, но Михаил не обратил на это внимания.

— Нет, Ваше Величество, никоим образом. Он уже долгое время был болен, терял силы и желание жить. — Михаил с удовлетворением замечал, что напускное безразличие с лица сына исчезло. «Этот негодяй не должен думать, что я ему тут подслащу пилюлю», — думал он. — Когда я решил сообщить Вашему Величеству о его состоянии, конец был уже близок.

— Если бы он был жив, ему сейчас шел бы только сорок девятый год, — задумчиво сказал король. — Он выглядел как человек, полный сил. Мне казалось, он будет жить вечно. В одной из делегаций, приехавших на мою коронацию, был крестьянин девяноста лет. Я недавно справлялся — он все еще жив. А папа, наоборот, мертв. Думаю, умереть в сорок шесть лет — это ужасно рано. — Внезапно Александр повернулся к Михаилу. — У нас, разумеется, были разногласия, тем не менее мне его не хватает. Il me manque beaucoup.[42]— Потом он обратился к Лазе: — Для нашей партии в бильярд, к сожалению, не остается времени, Лаза. Королева пригласила одну французскую чету на кофе. Это люди, которых она знает по Биаррицу. Я обещал быть вовремя.

Он направился к двери, но остановился возле Михаила и протянул ему руку.

— Прощайте, капитан Василович. Надеюсь, Вам не покажется чересчур сложным снова привыкать к нашим варварским обычаям. Сербия не Швейцария, а я не Петр Карагеоргиевич.