Год в Провансе - Питер Мейл

Если бы мы планировали построить копию Версаля в натуральную величину, мы могли бы сегодня же закупить здесь все необходимое. Огромная ванна, вырубленная из цельного куска мрамора? Пожалуйста, вон там за углом, вместе с ежевикой, проросшей через спускное отверстие. Лестницу для парадного вестибюля? Имеются целых три разной длины, грациозно изогнутые, со стертыми каменными ступенями шириной с обеденный стол. Рядом с лестницами в траве валялись похожие на змей ажурные перила, украшенные чугунными ананасами, местами, правда, утраченными. Здесь были целые балконы с фантастическими животными, исполняющими роль водостоков, страдающие свинкой мраморные херувимы размером со взрослого мужчину, двухметровые глиняные амфоры, валяющиеся на боку, будто пьяные, мельничные колеса, колонны, наличники и цоколи. Здесь было все, что можно изготовить из камня, кроме простой садовой скамейки.

— Bon jour. — Из-за сильно увеличенной копии крылатой Ники Самофракийской показался молодой человек и спросил, чем он может нам помочь. Скамейка? Он задумчиво потер указательным пальцем переносицу, а потом виновато покачал головой. Скамейки — это не их специальность. Однако он может предложить нам изысканную башенку восемнадцатого века из кованого чугуна или, если у нас достаточно вместительный сад, великолепную триумфальную арку в античном стиле — десять метров высотой и достаточно широкую, чтобы под ней разъехались две колесницы. Такие экземпляры попадаются нечасто, заверил нас он. Мы на минуту представили себе, как Фостен в надетом поверх соломенной шляпы оливковом венке, направляясь на виноградник, проезжает на своем тракторе под триумфальной аркой, и чуть было не поддались соблазну, но жена вовремя вспомнила об опасностях, которые таятся в необдуманных покупках весом двести пятьдесят тонн. На прощанье мы пообещали молодому человеку, что, когда купим château,[119]обязательно обратимся к нему.

Дома нас встретил мигающий огонек на телефоне: три человека хотели поговорить с нами и оставили три сообщения.

Незнакомый нам француз пытался вступить в диалог с автоответчиком, не желая признавать, что говорит с машиной. Записанный на пленку голос, попросивший оставить свой номер, чтобы мы могли перезвонить ему, совершенно сбил его с толку. Почему я должен оставлять свой номер, если я уже говорю с вами? Он немного помолчал, громко дыша в трубку. Эй, кто там? Почему вы молчите? Еще несколько вдохов. Алло? Алло? Merde. Алло? Время, отведенное на запись сообщения, вышло, и автомат отсоединил его. Он так и не перезвонил.

Энергичный и деловитый голос Дидье сообщил, что они с бригадой готовы возобновить работу и возьмутся сразу за две комнаты на первом этаже. Normalement, они начнут уже завтра, в крайнем случае послезавтра. И еще: сколько щенков мы возьмем? Пенелопа забеременела от лохматого незнакомца из Гуля.

Третий звонок был от соотечественника, с которым мы, кажется, как-то встречались в Лондоне. Тогда он показался нам довольно приятным, но все-таки мы его почти не знали. Похоже, скоро это можно будет исправить, потому что они с женой обещали заглянуть к нам. Правда, он не сказал когда и не оставил своего номера. Возможно, по обычаю всех бродячих англичан, в один прекрасный день они возникнут ниоткуда как раз перед ланчем. Но июнь у нас выдался довольно спокойным, гостей было немного, а строителей и вовсе не было, поэтому мы не возражали против того, чтобы кто-нибудь составил нам компанию.

Они приехали, когда начинало темнеть, а мы садились обедать. Их звали Тед и Сюзанна, и они сразу же рассыпались в извинениях и громких восторгах по поводу Прованса, куда они приехали впервые, нашего дома, наших собак, нас самих и вообще всего. В первую же минуту они несколько раз сообщили, что все здесь — просто супер. Столь искреннее восхищение обезоруживало. Они говорили одновременно, монолог не прерывался ни на секунду, и С нашей стороны не требовалось совершенно никакого участия.

«Мы, наверное, выбрали неудачное время? С нами вечно так получается».

«Вот именно, вечно. А вам, должно быть, смертельно надоело, что люди вот так сваливаются вам на голову? Да, стакан вина с удовольствием».

«Ой, ты только посмотри на этот бассейн! Какая прелесть!»

«А вы знаете, что на почте в Менербе есть маленькая карта, на которой указано, как к вам проехать? Они назвали вас Les Anglais и вытащили ее из-под прилавка».

«Мы бы приехали раньше, если бы не наткнулись на этого славного старика в деревне…»

«…Ну, в смысле на его машину…»

«Да, на его машину, но он так мило себя повел, правда? Да и вмятины настоящей не было, просто царапина».

«Мы пригласили его в кафе и немного с ним выпили…»

«По-моему, не так уж и немного».

«А потом с нами выпили его друзья, такие забавные».

«Ну, слава богу, мы до вас добрались, и я хочу сказать: тут просто очаровательно».

«И так мило, что вы не сердитесь на нас за это вторжение».

Они ненадолго замолчали, чтобы глотнуть вина и перевести дыхание. Моя жена, чутко реагирующая на любые симптомы недоедания, заметила, что Тед пожирает глазами наш обед, к которому мы еще не притронулись. Она пригласила их к столу.

«Но только если это нисколько вас не затруднит — просто корочку хлеба и кусочек сыра и, если можно, еще один стаканчик вина».

Продолжая трещать, Тед и Сюзанна сели за стол, а мы поставили на него колбасу, сыры, салат и crespaou — холодный омлет с овощами и теплым соусом из помидоров. Все это было встречено таким взрывом благодарности, что я заинтересовался, когда они ели в последний раз и когда планировали поесть в следующий.

— А где вы собираетесь остановиться?

Тед подлил себе вина. Вообще-то, они ничего не бронировали заранее. «С нами вечно так, вечно!» Но, наверное, в какой-нибудь небольшой сельской гостинице, простой и чистой, и не слишком далеко отсюда, потому что им ужасно хочется — ужасно! — взглянуть на наш дом при дневном свете, если, конечно, мы согласимся потерпеть их еще раз. Здесь ведь, наверное, много маленьких гостиниц? Какую мы посоветуем?

Гостиницы здесь, конечно, были, но в одиннадцатом часу в Провансе уже ложатся спать, и в это время не стоит колотить в закрытые ставни и беспокоить сторожевых собак. Будет разумнее, если Тед и Сюзанна переночуют у нас, а утром найдут себе что-нибудь. Они переглянулись и завели благодарственный дуэт, продолжавшийся до тех пор, пока их вещи не отнесли наверх. Потом, уже в окно, они пропели пожелание спокойной ночи, и, укладываясь в постель, мы еще слышали их чириканье. Они были похожи на двух переполненных впечатлениями детей, и мы с женой решили, что будет даже забавно, если Тед и Сюзанна поживут у нас несколько дней.

Часа в три ночи нас разбудил лай собак. Они были заинтригованы шумом, доносящимся из комнаты для гостей: сначала звук, издаваемый человеком, которого выворачивает наизнанку, потом громкие стоны и наконец — журчание льющейся воды.