Маршал Победы. Освободительный поход "попаданца" - Михаил Ланцов

Советский Союз рвался от напряжения на части, стараясь обеспечить не только военный успех, благо что его фундамент опирался не только на экономику, серьезную разведывательно-диверсионную работу, науку, армию, но и на мирную жизнь. Причем приводились задумки в исполнение с упрямством и напором тяжелого бульдозера. И практически везде торчали уши беспокойного маршала, перемалывающего своим личным участием очень многие бюрократические проблемы и недоразумения…

Тухачевский стоял на мосту через Москву-реку и любовался открывающимися видами Кремля. В те недолгие часы, в которые он мог немного отдохнуть, вместо сна Михаил Николаевич наслаждался вот такими прогулками под ручку со своей Ольгой. Ему было безумно больно и стыдно перед ней, что из-за дел не может уделять ей достаточно внимания. Вот и пытался исправиться. Чуть ли не шатался от усталости, но любимую женщину выгуливал, даря ей минуты радости и тепла.

Хотя, конечно, все это было очень странно. Ведь изначально союз заключался по строгому расчету с обеих сторон. Да, не без симпатии, но… А потом как-то так получилось, что симпатия стала быстро и плавно перерастать во что-то большее. Неожиданно и удивительно, но Ольга и Михаил оказались словно созданы друг для друга. А потом, когда родился вполне здоровый, даже несмотря на весьма неюный возраст родителей, ребенок… всем стало окончательно ясно, что более крепкой и гармоничной «ячейки общества» не найти…

– Завтра Вася приезжает. Звонил.

– Отпуск?

– Да. После ранения, – покачала головой Ольга. – Два сквозных в ногу.

– Надолго?

– На квартал, а там видно будет.

– Он у нас остановится?

– Не знаю пока. Ты чего? – вдруг испугалась Ольга, видя, как Михаил начал морщиться и расстегивать воротник. – Миш, ты чего?

– Сердце… – с трудом выдавил Тухачевский, уже опираясь о парапет Большого Каменного моста…

Хорошо, что сотрудник НКВД, ведущий штатное наружное наблюдение, своевременно заметил неладное и успел вызвать машину. Впрочем, даже это не сильно помогло Ольге пережить этот день, доставивший ей немало седых волос. Слишком уж она прикипела к мужу.

Вечер того же дня

Ольга с заплаканным, отрешенным лицом сидела на лавочке в коридоре госпиталя. В отделение реанимации[22]ее не пускали и ничего не сообщали, а потому она просто ждала, боясь услышать что-то ужасное. Мимо кто-то постоянно ходил. Что-то говорили. Но все это было где-то там. За гранью. Как будто не с ней.

– Ольга, – раздался рядом знакомый голос. Совсем рядом. Словно кто-то говорил ей чуть ли не в ухо. – Ольга! – еще настойчивее позвали ее.

– А? – ответила она, будто выйдя из какого-то транса. Обернулась и встретилась глазами со знакомыми умными и внимательными глазами, укрытыми за бессменным пенсне.

– Вы как себя чувствуете? – вкрадчиво спросил Лаврентий Павлович.

– Не знаю, – все еще отрешенно ответила Ольга. – Как он?

– Врачи обнадеживают. Если бы вовремя не доставили, мог умереть, а так жить будет. Инфаркт. Общее переутомление. Ничего не поделаешь. Война. Даже в тылу люди не щадя себя трудятся.

– Мне можно к нему? – со слезами на глазах спросила Ольга.

– Сегодня – нет. Он еще под наркозом. Завтра после обеда за вами заедет машина. Я поговорю о том, чтобы вас на время освободили от обязанностей…

Спустя два часа

– Инфаркт? – недовольно переспросил Сталин.

– Так точно, – кивнул Берия. – Подробности диагноза пока уточняются, но уже сейчас можно точно говорить о естественных причинах. Врачи ссылаются на общее переутомление. Он ведь спит по несколько часов в сутки.

– Сейчас всем тяжело, – холодно произнес Сталин. – Как быстро он сможет встать в строй?

– Не меньше месяца. По крайней мере, Лукомский и Чернов сказали, что ровно столько и продлится строгий постельный режим. А дальше нужно будет смотреть по ситуации.

– Не было печали… – покачал головой Хозяин.

– Если все пойдет по плану, то его присутствие не так уж и нужно, – потер лоб Берия. – Он потому и упал с инфарктом, что работал на износ и успел все подготовить. Генеральный штаб и командующие фронтами должны сами справиться. А ко второй стадии он должен подтянуться.

– Будем надеяться… – тяжело вздохнул Иосиф Виссарионович, потирая виски. Ему и самому нужно хорошенько выспаться, чтобы вот так же не упасть… Ведь он не имел права даже умереть до победы.

9 июня 1942 года. Берлин

Гальдер который час сидел возле камина и задумчиво курил. Два дня назад началось контрнаступление русских. Вроде как «неожиданное», хотя оно давно напрашивалось. Да и контрнаступлением это назвать можно было только с огромным трудом, так как никакого решительного натиска со стороны Вермахта не получилось даже условно. Не наступление, а какое-то недоразумение. Не так он представлял себе войну… не так. Да, впрочем, оно и к лучшему, наверное. По крайней мере, меньше немцев погибнет в этой бессмысленной затее.

Хотя Гитлер, по слухам, заходился в истерике, ибо совершенно не понимал, почему его доблестные арийские войска не желают побеждать и так легко откатываются под ударами русских. А главное – его чудовищно раздражали сдачи в плен иногда целыми батальонами. Что и говорить о тыловых службах, которые даже не пытались оказывать сопротивление прорвавшимся механизированным колоннам противника и его парашютистам…

– Вы позволите? – В дверях стоял Дениц.

– Да, проходите, – вежливо кивнул Гальдер. – Как там дела? – Он махнул головой в сторону улицы.

– Да сложно сказать, – неопределенно пожал плечами гросс-адмирал. – Сведений очень мало. Русские сбросили ночной десант на тыловые объекты и перерезали многие мосты и узлы связи. Попытки восстановить управление войсками пока проваливаются.

– Неужели так много десантников?

– Их действительно немало. Но важно еще то, как они вооружены. Компактные самозарядные винтовки под уменьшенный винтовочный патрон[23]. Пулеметы, в том числе тяжелые. Минометы. Ручные реактивные гранатометы. В общем – очень необычно. Разве что пушек с танками нет, хотя я слышал о том, что у десантников все-таки присутствует артиллерия, правда, безоткатная. Но ее, к счастью, не так много. Но это еще полбеды. Пользуясь полным господством в воздухе, русские в минувшую ночь подвозили им боеприпасы и продовольствие легкими самолетами и винтокрылыми машинами вроде наших «колибри», только более тяжелых и мощных. Так что десантники не жалеют патронов, и штурмовым отрядам приходится очень непросто. И ведь чуть ли не голой пехотой приходится атаковать, ведь ни авиацию, ни тяжелую артиллерию мы задействовать толком не можем, а танки все на передовой.